Борис Рохлин: Рассказы

Не только в католической Европе, но и в Англии и Шотландии многие считали ее законной королевой. В нужные минуты Мария умела собраться, стать сжатой пружиной, пантерой, готовой к прыжку. Она могла бы стать Государственным Жителем европейского масштаба. Но пылкие страсти, путаные, сбивчивые обстоятельства. Мужчины в ее жизни.

Эпоха Марии не была эпохой мира. Это было время вражды, взаимной ненависти. Время, в котором смешались политика и религия настолько, что были неотличимы. Бог был забыт. Было не до него.

Расслабляться не стоило. Мария, увы, позволяла себе это, что не следовало делать. Особенно потому, что она была символом в борьбе двух могущественных сил столетия, не знающих снисхождения и не прощающих ошибок и слабостей. И одновременно редкой игрушкой. С которой хотели играть все заинтересованные стороны. И каждый вырывал из рук другого эту ценную, но хрупкую вещицу.

После смерти Франциска заговорили о ее браке с доном Карлосом, сыном Филиппа II. Брак расстроился из-за противодействия Екатерины Медичи.

Но честолюбие Филиппа находит выход. И он вместо сына предлагает в мужья Марии своего племянника, эрцгерцога Карла Австрийского, у которого план дяди вызывает столь пламенные чувства, что он готов объявить войну Англии, если та вмешается, чтобы заполучить Марию.

Ее судьбой распоряжались, не спрашивая ее согласия, не интересуясь ее желаниями, пристрастиями, антипатиями, мнением. Кому это надо? Она была сокровищем, обладать которым желающих хватало с избытком.

Жизнь Марии с сокращениями и лакунами от рождения до гибели. Дело не в жизни, а в драматической развязке, ее эпилоге. В ошеломляющем темпе, в стремительном развитии действия, в смене декораций всегда есть что-то ирреальное. При этом радость, боль, страх и надежда живут, сгущаясь до мгновения. Оно минует время, останавливаясь. Одноразовый акт без длительности и сопутствующих обстоятельств.

Часто, закрыв глаза, она видела исписанные страницы. Текст от руки, мелкой вязью. Прочесть не могла, да и язык казался чужим и незнакомым. Тонко, изящно выведены каждая буква, слово, предложение. Плотно, без пропусков между ними. Догадаться, что в нем, было невозможно. К тому же он быстро исчезал, чтобы появиться вновь.

Описание хозяйственных построек или внутренних покоев, замков, дворцов, в которых ей приходилось жить и царствовать, земледельческих работ или пастушеских, неизвестной ей битвы? Или это была повесть о ней, блистательной принцессе и королеве французского двора, королеве Шотландии. Уже написанная, в которой подробно, слишком подробно рассказывалось о ее жизни, страстях, изменах, известных лишь ей одной, и о том, чего она не знала и чего ей не дано было узнать.

Каждый раз, закрывая глаза, она видела эту каллиграфию своей судьбы. Однажды, закрыв их, она не увидела вязи текста. Она увидела сцену своей казни. Не досмотрела. Не потому, что не хватило духа. Зачем торопить то, чего не избежишь. Позже ее удивило одно. Буквальный повтор в реальности.

Совершая все необходимые действия, она не воспринимала их, видя лишь то, что узнала ранее. Она присутствовала и отсутствовала на своей казни. Но реальность отличается от видений тем, что она все доводит до логического конца. До полной и необратимой завершенности.

Мария была казнена в том же замке, в котором содержалась в заключении. В одном из залов. Ее могли бы казнить в Тайберне, в окрестностях Лондона, месте публичной казни, пережившем ее на двести лет. Но событие это было несколько интимного, личного свойства и ограничились приватной церемонией для избранной публики. Так устраивают свадьбы почтенные персоны, не отягощенные юностью. Или пресытившиеся аплодисментами и собственной значительностью.

Все было обставлено корректно и с большим достоинством. Зал обтянули до потолка черным сукном, таким же обили помост. Аккуратно посередине установили плаху. Добавим для полноты картины подушку и топор.

Мария осталась Марией. В соответствии с торжественностью минуты и обряда. Она появилась в белом праздничном наряде, с диадемой на голове и черным покрывалом, откинутым назад. Осанка, высоко поднятая голова. Величие. Несколько скорбного оттенка.

Этикет был соблюден с обеих сторон.

У казни свой регламент. Спарывают высокий ворот. Она склоняет голову. Поднимается топор, опускается. Один, другой, третий. Голова катится по помосту. Палач подхватывает, поднимает, показывает.

Часы остановились. Необходимость во времени отпала.