Xoce Антонио Марина - Поверженный разум. Теория и практика глупости

Для племени арапеш мир — это сад, который нужно возделывать. Моя душа садовода не может остаться равнодушной к столь поэтической концепции мира. Долг детей и ямса состоит в том, чтобы расти. Долг всех остальных членов племени состоит в том, чтобы делать все необходимое для того, чтобы дети и ямс росли. Возделывание детей, воспитание ямса — или наоборот. Мужчины и женщины посвящают себя этой глубоко материнской задаче с нежным энтузиазмом. Дети — центр их внимания, воспитание вообще — воспитание чувств. Не важно, что ребенок не усвоит каких-то вещей, так как на самом деле важно привить ему чувство доверия и безопасности. Сделать ребенка добрым и безмятежным. Его учат доверять всему на свете. Дети проводят определенное время в семьях родственников, чтобы приучиться к мысли, что весь мир наполнен родными.

В ста шестидесяти километрах от миролюбивых арапеш живут мундугумор, которые создали суровую, неудобную, мрачную культуру. Все представляется им отвратительным, что не удивляет, ибо социальная организация поддерживает их в состоянии постоянного напряжения. Принципы отношений с противоположным полом и семейная структура заботливо разработаны таким образом, чтобы постоянно вызывать непримиримые конфликты. Базовая структура родства называется pone — это идеальная машина интриг и ненависти. Мать и отец возглавляют разные семьи. Pone отца состоит из его дочерей, внуков, правнуков, праправнуков, то есть женского и мужского поколений. Pone матери представляет собой то же самое — только вместо дочерей туда входят ее сыновья. Обе семьи ненавидят друг друга — не по случайным причинам, а из-за свадебного обряда. Мундугумор меняют сестру на невесту, почему, собственно, сыновья воспринимают отца как опасного соперника, который может обменять своих дочерей на более молодых жен для себя самого. И наоборот, сыновья также опасны для отца, который воспринимает их взросление как взросление своих будущих врагов. В каждой хижине мундугумор есть сердитая жена и агрессивные сыновья, готовые предъявить свои права и выдвинуть перед отцом свои претензии на дочерей, единственную валюту, пригодную для покупки невест. Неудивительно, что новость о беременности встречается с неодобрением. Отец хочет только дочерей, для того чтобы расширить свой pone . Мать хочет сыновей — с той же целью. Здесь воспитание детей — скрупулезная подготовка к встрече с миром, в котором нет места любви. Нет места покою и радости. Все мундугумор знают, что по той или иной причине они должны будут сражаться с отцом, со своими собственными братьями, с семьей своей жены. Девочки уже знают, что будут корнем распрей. Это их сомнительная привилегия.

Социальные аффективные стили обусловливают жизнь индивида, расширяя ее или суживая. Ненависть, агрессивность, зависть, бессилие, тщеславие ввергают в заблуждение целые общества. Согласно Фукуяме [70] Ёсихиро Фрэнсис Фукуяма (р. 1952) — американский философ, политический экономист и писатель. , в шестидесятые годы произошел большой социальный надлом. Выросла преступность, в глубоком кризисе оказался институт семьи, уменьшилось доверие граждан друг к другу и к институтам общества. Эти три феномена вытекали из еще более глубокого изменения, а именно из банкротства социального капитала, коллективного разума, который под воздействием ядовитого коктейля из дурных убеждений и столь же дурных чувств посеял больше проблемных семян, чем мог собрать на этом социальном поле. Общества могут развратиться, если они замыкаются в своем гедонизме и лишаются трех базовых чувств: сочувствия, уважения и восхищения. Сочувствовать — значит переживать боль других людей, и это — основа морального поведения. Восприятие сочувствия как патерналистского и унижающего чувства — глубочайшее аффективное заблуждение. Всякий раз, когда кричат „Я хочу не сочувствия, а справедливости“, забывают о том, что именно сочувствие открывает путь к справедливости. Уважение — именно то чувство, которое надо испытывать перед тем, что этого достойно. Речь идет об активном чувстве, которое воплощается в заботе, защите и помощи, которое выделяет из ряда и оценивает человеческое достоинство. Когда оно исчезает, все скатывается к упрощению и тирании безразличия. Наконец, восхищение — это оценка превосходства. Плохо понятое равенство мешает нам оценить окружающих. „Никто не может быть равнее других“ — абсурдное утверждение, потому что оно принижает людей. Ведь нельзя приравнивать человека, помогающего людям, к тому, кто мучает и пытает их. Гитлер и Мандела — не одно и то же. Недостаток восхищения — это принижение. Руссо был прав, когда жаловался в письме к д'Аламберу: „Сегодня, сударь, мы уже не настолько велики, чтобы уметь восхищаться Вами“.