Энтони Капелла - Брачный офицер

— Нам тут недосуг с вами торчать, — заметил водитель грузовика. — Нам надо в Черкола. Хотите эвакуироваться, давайте — либо сейчас, либо никогда.

— Мы все же рискнем остаться, — сказал Нино.

Водитель грузовика не заставил себя упрашивать.

Оставшиеся жители, вооружившись кирками и лопатами, полезли в гору, к виноградникам.

— Здесь! — сказала Ливия, указывая на небольшую лощину. Она тянулась прямо по склону, но слегка под углом.

— Если удастся прорыть достаточно глубокий и широкий ров, он, может быть, отведет лаву в сторону от домов.

Разметили колышками траншею шириной в двадцать футов.

— За дело! — сказал Нино, поплевав на руки и берясь за кирку.

Ливия взмахнула мотыгой, выбив комочек каменистой земли из грунта. Сколько же потребуется сил? Она копнула снова и снова, кирка сверкала в отблесках пожара, — одна из дюжины других, вздымаемых жителями Фишино, вступившими в схватку с горой.

Копали все — мужчины, женщины, дети, хотя их осталось от прежнего числа всего горстка. Дело продвигалось медленно. Земля была каменистая, работать было тяжело.

Они копали, а небо поливало их потоками мелких камней. Выпрямившись, чтобы утереть заливавший глаза пот, Ливия с ужасом убедилась, что лава теперь уже всего в нескольких сотнях ярдов, так близко, что чувствовался запах горевших сосен.

— Траншея недостаточно глубокая… — растерянно проговорила она.

— Несите матрасы! Что-нибудь, чтоб преградить путь! — выкрикнул ее отец.

Ливия кинулась к сараю, впрягла Пришиллу в тачку, нагрузила тачку доверху матрасами и стульями. Толкать перепуганное животное, чтобы тянуть груз к лаве, оказалось делом нелегким, и потом немало страха натерпелась Ливия за несколько минут, пока укладывала груз по краям рва. Другие подтаскивали камни и ветки, отчаянно пытаясь поднять кромку повыше.

А над ними лава уже подошла к полям на окраине Фишино. Наползла на каменный коровник и раздавила его, как картонную коробку. Фруктовые деревья воспламенялись одно за другим, пламя ревело меж ветвей, оголяя их, оставляя ненасытной лаве лишь почерневшие стволы. Ливии жаром палило прямо в лицо, в горле першило от дыма. В считанные минуты жар сделался невыносимым. Один за другим люди сгонялись со своих мест под напором стены раскаленного угля, сметавшей все на своем пути.

Искры плясали в воздухе. Их были тысячи, подобно крохотным горящим стрелам, каскадом летящих на деревню. Сеновал, в котором Ливия и Энцо впервые слившись, катались в сене, со страшным треском подняло на воздух, и ярко-желтое пламя вспыхнувшего сена контрастом взвилось на фоне темно-красной лавы. Над горящей крышей взметнулся новый фонтан искр, они грянули на землю, огнем занялась сухая трава. Крестьяне пытались сбить огонь на земле лопатами, старыми мешками, даже своей одеждой, но язычки пламени, как шустрые котята, проскальзывали между ног. Люди бежали с ведрами к колодцу, вставали живой цепью, чтобы тушить огонь, но через мгновение раздался крик — кто-то плеснул себе на руку водой из ведра. Вода жгла кожу. Еще пара минут, и сам колодец опустел, из его глубин оглушительно зашипело: гора, всосав в себя всю воду, исторгла из себя лишь дым и пар.

Теперь нам уже ничто не поможет, сказала себе Ливия.

Но тут лава словно замедлила свой ход. Стена огня, дойдя до траншеи, замерла, помедлила мгновение, и полилась в узкий ров, заполняя его. Радость прорвалась в нестройных криках измученных людей. Но вот огненно-красный язык взметнулся у ближайшего края траншеи и перетек через край внутрь. В основном ров устоял, рухнул лишь крохотный отрезок, всего футов в шесть длиной, но через него, как по носику кастрюльки, лава ручьем потекла прямо на людей.

— Тачку! — выкрикнул Нино. — Катите тачку!

Пришилла все еще была впряжена в нее. Ливия помогла отцу снять упряжь с перепуганной буйволицы. Упершись спинами в тачку, отец с дочерью попытались подпихнуть ее к прорехе в траншее. К ним присоединились другие. Подкатившись к траншее, тачка занялась огнем. Все отскочили назад. Кроме Нино, толкнувшего тачку прямо на огонь и лишь на миг опоздавшего от нее оторваться.

Внезапно, на глазах у Ливии, ее отца как будто подкинуло в огонь. Пламя крыльями взметнулось у него за спиной, черный дым взвился над головой. Ливия услыхала душераздирающий вопль, и поняла, что кричит она сама. Обе они с Маризой кинулись вытаскивать отца из огня, пробиваясь сквозь вставший плотной стеной невыносимый жар. Своими телами дочери пытались заслонить отца от пламени.