Марк Хэддон - Загадочное ночное убийство собаки

Потому что время — это совсем не то, что пространство. И если ты оставил где-то какой-то предмет, например транспортир или печенье, то у тебя в голове будет карта местности, и ты сумеешь понять, куда ты что положил. И даже если у тебя нет карты, ты все равно сумеешь отыскать этот предмет, потому что он реально существует в пространстве. А расписание — это карта времени. И время — это не как сад, или земля, или дорога в школу. Времени будто бы и нет. Потому что время — это просто обозначение того, как изменяются разные вещи, как Земля оборачивается вокруг Солнца, и перемещаются атомы, и тикают часы, и день сменяет ночь, и наступает пора вставать или ложиться в постель. Это похоже на понятия западили северо-восток, которые перестанут существовать, когда Земля упадет на Солнце и погибнет. Потому что это всего лишь связь между Северным полюсом и Южным, которая показывает, как соотносятся между собой, например, Могадишу, Сандерленд и Канберра.

И во времени нет фиксированных размеров, вроде расстояния от нашего дома до дома миссис Ширз или соотношения между 7 и 865. Тут все зависит от того, насколько ты разбираешься в том или ином вопросе. И если ты улетаешь на космическом корабле и движешься с околосветовой скоростью, то по возвращении можешь обнаружить, что вся твоя семья умерла, а ты все еще молод и находишься в далеком будущем, хотя, согласно твоим часам, прошло всего лишь несколько дней или несколько месяцев.

И поскольку ничто не может перемещаться быстрее света, мы можем узнать только о части вещей, которые происходят во Вселенной, вот так:

И это схема, которая представляет собой все и везде. Будущее находится справа, а прошлое — слева, а градиент линии с— это скорость света. И мы ничего не можем знать о событиях, которые происходят в серой зоне, несмотря на то что некоторые из них уже случились. Но если мы обращаемся к f, то можем узнавать о событиях и вещах, которые происходят в более светлых зонах pи q.

И это значит, что время — тайна, и оно не материально, и никто еще не разгадал, что же это такое на самом деле. И если вы заблудились во времени, это все равно что заблудиться в пустыне, только вы не увидите эту пустыню, потому что она не материальна.

И вот почему мне нравятся расписания. Потому что они внушают уверенность, что вы не заблудитесь во времени.

В поезде было много людей, и мне это не понравилось, потому что я не люблю, когда вокруг много незнакомых людей. А в замкнутом пространстве с чужими людьми мне еще хуже. Поезд — это замкнутое пространство, потому что, когда он движется, из него нельзя выйти. И я вспомнил, как однажды ехал домой из школы на машине, потому что автобус сломался. Тогда мать приехала забрать меня, а миссис Питерс попросила ее взять в машину Джека и Полли, потому что их родители не смогли за ними приехать. Мать согласилась. Но в машине я начал кричать, потому что там было слишком много людей, а Джек и Полли — не из моего класса. И Джек часто ударяется головой о разные предметы и издает всякие звуки, будто животное. И я попытался выбраться из машины, но она двигалась слишком быстро, и потому я упал на дорогу, и пришлось накладывать швы мне на голову. Для этого мне сбрили волосы, и они выросли до прежней длины только через три месяца.

Так что я очень тихо стоял в вагоне и не двигался с места.

А потом я услышал, как кто-то сказал:

— Кристофер.

И я подумал, что это какой-нибудь знакомый, например учитель из школы или кто-то с нашей улицы, но я ошибся. Это опять был полисмен.

— Еле успел, — сказал он, очень тяжело дыша, и оперся руками о коленки.

Я ничего не ответил.

Он сказал:

— Твой отец у нас в участке.

Я подумал, он сейчас скажет, что они арестовали отца за убийство Веллингтона, но он этого не сделал.

Он сказал:

— Отец тебя ищет.

И я ответил:

— Я знаю.

А он сказал:

— Тогда почему же ты едешь в Лондон?

Я ответил:

— Потому что я хочу жить с матерью.

А он сказал:

— Ну что ж, я думаю, у твоего отца есть собственное мнение на этот счет.

И тогда я подумал, что он собирается отвести меня обратно к отцу, и это меня испугало, потому что он был полицейским, а полицейские всегда делают только то, что нужно. Так что я побежал, но он меня схватил, и я закричал. И тогда он меня отпустил. И сказал: