Стивен Келман - Пиджин-инглиш

Я видал настоящего мертвеца. На рынке в Канеши, где я когда-то жил. Одну леди с апельсинами сбил фургон, никто и не заметил, как он подъехал. Я представил, что раскатившиеся апельсины — это ее счастливые воспоминания, которые теперь ищут нового хозяина. Чистильщик ботинок попробовал стырить апельсины, что не укатились далеко, но папа и еще один человек заставили его сложить все в корзину Это долг праведника — наставить безбожника на истинный путь, даже если сам грешник не хочет наставляться. Это ведь ему только кажется, что не хочет, а на самом деле хочет. А настоящий праведник споет любой церковный гимн, не подглядывая в слова. Только пастор Тейлор да мистер Фримпонг знают все гимны наизусть, а они уже старые. Мистер Фримпонг такой старый, что у него в ушах живут пауки. Я сам видел.

В церкви мы вознесли особую молитву по мертвому пацану Мы попросили Господа принять его душу с миром и смягчить сердца его убийц, чтобы они пошли и признались. Пастор Тейлор обратился ко всем детям: мол, если увидим у кого нож, сказать ему.

Лидия чистила ямс для фуфу [2] Вездесущий элемент ганской кухни «фуфу» — своеобразное пюре из ямса, банана или маниоки, которое иногда скатывается в шарики и употребляется с супами или другими блюдами, а иногда сдабривается мясом или рыбой, превращаясь в некое подобие гуляша. Ашанти говорят: «Съел без фуфу — совсем не ел». .

Я:

— У тебя нож! Пойду скажу про тебя!

Лидия:

— Отвали! Чем мне чистить, ложкой?

Я:

— А ты просто дыхни, все само почистится. У тебя дыхание, как у дракона.

Лидия:

— А у тебя, как у собаки. Опять вылизывал собачью дырку?

Это у нас любимая игра — кто кого круче обзовет. Обычно я выигрываю. Я набрал уже тысячу очков, а Лидия всего двести. Мы играем, только когда мама нас не слышит. Я ткнул себя в руку вилкой, хотел узнать, как больно будет и надолго ли останутся отметины. Решил: если ямки не исчезнут, можно всем говорить, что это волшебная печать, с которой я родился, — знак того, что я умею читать чужие мысли. Только отметины уже через минуту исчезли. Болело зато дико.

Я:

— Интересно, что будет, если тебя пырнут по-настоящему? Звезды увидишь?

Лидия:

— Хочешь проверить?

Я:

— Или пламя. Спорим, пламя увидишь. Мой «мустанг» в огне. У меня четыре машины: «мустанг», «жук», «лексус» и «сузуки-джип». Самый клевый — «мустанг». Он весь синий, а на капоте — огненные крылья. А царапин нет совсем, он у меня ни разу в аварию не попадал, я только любуюсь им. Даже если закрою глаза, вижу пламя. Наверное, смерть на огонь похожа, любая красота в огне сгорает.

Папа Маника показал мне, как завязывать галстук. В мой первый день в новой школе. Сначала я спрятал галстук в портфель, хотел сказать, что у меня его украли. Только все были в галстуках — я прямо испугался. А вместе с Маником пришел его папа. Он и научил меня завязывать галстук.

Папа провожает Маника в школу каждый день. Защищает сына от грабителей. А то у Маника однажды отобрали кроссовки. Один чел из Сонной Лощины, это банда такая. И закинул на дерево — видно, не подошли. А Маник не мог их снять, потому что толстый и на дерево залезть не может.

Папа Маника:

— Пусть только попробуют еще. В следующий раз будет другая история, ублюдки мелкие.

Папа у Маника крутой. Глаза вечно красные. Он умеет драться на мечах. В общем, хорошо, что мы с Маником не враждуем! Папа Маника надел на меня галстук и узел завязал. Потом показал, как снимать галстук, не развязывая. Надо ослабить узел, чтобы голова пролезла, и готово дело. И не надо каждый день завязывать узел. Можно сказать, узел на всю жизнь. Да, я победил этот проклятый галстук!

В новой школе гимнов не поют. А в старой самая ржака была, когда Кофи Аллоти слова перевирал:

Чесслово, все перлись от него. Так и звали: Кофи Приколист.

Поначалу мы с Лидией на переменах держались вместе, а теперь у каждого завелись свои друзья. И если мы с ней случайно пересечемся, то притворяемся, что не знакомы. Кто первый скажет «привет», тот полный лох. На переменах я играю в бомбового смертника или в зомби. Бомбовый смертник — это когда с разбегу врезаешься в кого-то со всей дури. И если он падает, то тебе сто очков. А если просто зашатается — десять. Кто-нибудь один всегда стоит на стреме, потому что играть в бомбового смертника запрещено. Если учитель застукает, то оставит после уроков.