Артур Хейли - Детектив

Тамошние места были знакомы Эйнсли по предыдущим поездкам. Сначала они, должно быть, проехали мимо крошечного городка Вальдо, затем по правую руку остался аэропорт Гейнсвилла, потом был Старк, спальный пригород Рэйфорда, поселок с безликими домами, скучными магазинчиками, дешевыми мотелями и множеством бензоколонок, но ничего этого он теперь не успел даже увидеть. За Старком была ночь без единого огонька… Осталось смутное ощущение леса где-то рядом… Больше он ничего в спешке не заметил.

— Приехали, — сказал вдруг Хорхе. — Вот он, Рэйфорд.

Тюрьма штата Флорида не только снаружи кажется неприступной цитаделью, это самая настоящая крепость. Как и две другие тюрьмы, расположенные поблизости.

По странному стечению обстоятельств, рэйфордская тюрьма находится вовсе не в Рэйфорде, а в Старке. В самом же Рэйфорде расположены два других пенитенциарных заведения. Однако именно в главной тюрьме Флориды содержатся смертники, и приговоры приводят в исполнение только здесь.

Железобетонная громада медленно надвинулась, навалилась всей своей тяжестью на Эйнсли и его товарища. Вблизи этот монолит распался на несколько тянувшихся почти на два километра в глубину высоких серых строений с зарешеченными бойницами вместо окон. Чуть выдававшаяся вперед одноэтажка была административным блоком. Справа, чуть на отшибе, стояло трехэтажное, вовсе лишенное окон здание промзоны, где заключенные работали.

По периметру территория была обнесена тремя массивными восьмиметровыми стенами, каждую из которых венчали ряды колючей проволоки и оголенные провода под током. Через равные промежутки по стенам стояли вышки с прожекторами. Часовые на них имели в арсенале не только винтовки, но и пулеметы, а также гранаты со слезоточивым газом. С любой вышки тюрьма просматривалась как на ладони. В два замкнутых многоугольных двора, образованных стенами, на ночь и в случае тревоги выпускали здоровенных сторожевых псов.

На подъезде к воротам обе машины замедлили ход. Хорхе, который прежде здесь не бывал, чуть слышно присвистнул от удивления.

— Как ни трудно поверить, — сказал Эйнсли, — но нескольким парням удалось отсюда сбежать. Вот только уйти далеко не удалось.

Он невольно посмотрел на часы, которые показывали 6.02, напоминая, что меньше чем через час Элрой Дойл совершит свой побег — самый страшный и самый последний побег.

— Случись мне, не дай Бог, оказаться здесь, — упрямо мотнул головой Хорхе, — я бы сбежал, как лить дать.

Автостоянка перед воротами тюрьмы была ярко залита светом. Наплыв народу в столь ранний час не застал полицейских врасплох. Они понимали, что казнь Дойла привлечет репортеров, равно как и толпу зевак, которые будут крутиться у тюремной ограды, жадно ловя любые слухи. Среди легковых машин на стоянке выделялись несколько телевизионных передвижек.

Мелкими группами поближе к воротам топтались демонстранты: некоторые держали плакаты с протестом против сегодняшней казни и высшей меры вообще, у других в руках теплились огоньками свечи.

Отдельной кучкой держались сторонники недавно возникшего движения, объединившегося под лозунгами вроде: «Налогоплательщик! Это самоубийство оплачено из твоего кармана!» или «Долом узаконенное самоубийство!». Это были главным образом молодые юристы и их друзья, которые полагали, что приговоренные к высшей мере не должны иметь права отказываться от апелляции.

Вообще говоря, после каждого вынесенного смертного приговора апелляция направлялась в Верховный суд штата Флорида автоматически и рассматривалась быстро. Но вот если апелляция отклонялась, а так было в подавляющем большинстве случаев, то дальнейший процесс обжалования приговора мог растянуться на десять лет и более. В последние же годы все чаще сами приговоренные смирялись со своей участью и отказывались от дальнейшей помощи адвокатов. Губернатор штата мудро рассудил, что это право осужденных и никак не может классифицироваться как «самоубийство». В ответ на возражения недовольных законников сей государственный муж простовато, но ядовито заметил: «Они не об этих несчастных думают, а о том, как бы самим лишний раз в суде покрасоваться».

Эйнсли гораздо больше интересовал другой вопрос: задумывались ли демонстранты о тех, кто уже не мог участвовать в этих дебатах? О жертвах убийцы…

Миновав стоянку, Эйнсли и Хорхе подъехали к главным воротам, возле которых дежурили охранники. Здесь всех прибывающих обычно просили предъявить удостоверение личности и назвать цель посещения тюрьмы. Но охранники в темно-зеленых форменных брюках и белых гимнастерках встретили полицейские машины лишь жестами, велевшими быстрее проезжать. Внутри тюремного двора их немедленно поймал и повел слепящий луч мощного прожектора. Эйнсли и Хорхе прикрыли глаза рукой.