Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)

Ну, а мы-то с вами, дорогие читатели, никого и ничего не забыли. А если и запамятовали чуток, так давайте вспомним вместе. Хотя бы «те же грабли».

Что это за инструмент, особо объяснять не надо. Пока, слава Богу, большинству он знаком. Даже если вы самый расцивильный горожанин, вам, небось, приходилось брать его в руки на даче, на каком-нибудь субботнике по уборке двора, улицы или сквера. Современные справочники определяют ручные грабли просто как колодку с зубьями, насаженную на длинную рукоятку и служащую для сгребания сена, соломы, мусора, либо рыхления земли в саду, огороде. Но если заглянуть в старинные словари, скажем, в тома того же патриарха нашей лексикографии, то там мы найдём куда более живое и обстоятельное описание сего уважаемого орудия. Не удержусь, приведу кусочек: «Грабли — ручная борона; состоит из хребта, бруска в аршин, со сквозными дырьями, до двенадцати, в которые вколочены колышки в палец, и из грабловища, палки в рост человека, воткнутой посредине хребта, отвесно зубьям… Граблями гребут, сгребают, сено катают, на грядках бьют комья и ровняют».

На удивление наглядное и точное описание. Мне к нему в сущности нечего добавить. Напомню только для нынешних книгочеев, особенно из юных, что длина аршина — примерно 72 сантиметра (точнее 71,12, или по-старинному 16 вершков). И ещё уточню, что названий рукоятки граблей, кроме выше упомянутого грабловища, существует множество. Мне, к примеру, доводилось слышать, как ручку называли то грабелина, то грабелище, то грабельник или даже почему-то чивильник. В наших же местах её чаще называют граблёвищем. Уж не от «граблёуса» ли из той байки? Шучу, конечно..

Для меня граблёвища такие же родные и привычные, как топорища, косовища или виловища, ибо в юности мне приходилось участвовать в их изготовлении. По крайней мере, ездить с отцом в лес на поиски подходящих деревьев для граблёвищ. Как и ручки для многих других крестьянских орудий, их делают в основном из берёзы. Во всяком разе, — в нашенских сибирских краях, ибо другие растущие у нас деревья — осина, сосна, ель, пихта, а тем более лиственница — для них не сгодятся. Первая из-за слабой, мягкой древесины, остальные из-за мутовчатого расположения сучьев — по этим мутовкам палка быстро ломается. Тем более, что на граблёвище берут дерево тонкое, молодое, а в нежном возрасте древесина у большинства пород хрупкая, тоже слабая. Тут на выручку мастерам снова приходит наша берёзка, которой трудно сыскать равную замену по любым качествам — по плотности, и крепости, и гибкости. Могут, конечно, при большой надобности сойти черёмуховые либо таловые деревца, выросшие в глухом колке, где они бывают отменно длинными и гладкими, но сойти лишь за второй сорт и в порядке исключения.

Хотя и берёзка далеко не каждая может претендовать на роль граблёвища, а лишь тонкая, высокая и стройная, без больших сучьев до самой макушки. Такие тоже растут только в самых тенистых и густых лесах. В виде подлеска.

Заготовки для граблёвищ проходят тот же путь, что и предназначенные для косовищ, метловищ и прочих рукоятей к домашним инструментам: их сначала шкурят, сушат, потом обстругивают и пускают в дело. С той однако разницей, что на сей раз ошкуренную соковину заранее надкалывают с комелька, примерно на вершок, расклинивают и затем вместе с распоркой ставят сушить под навесом. Вилочка эта после сушки остаётся неизменной, «фиксируется», скажут технари, на неё-то потом и насаживают колодку с зубьями. Такая насадка на рогатинку, согласитесь, более прочна и устойчива, чем просто на торец палки, как у какой-нибудь швабры. А прочность и устойчивость граблям при довольно широких плечиках колодки необходимы крайне, иначе они расшатаются быстро и выйдут из строя. Ведь на них ложится серьёзная нагрузка: ими, как уже сказано, боронят, ровняют на грядках, на делянках землю после вспашки и копки, а ещё чаще гребут, сгребают, ворошат сено или солому, что тоже требует немалых усилий, ибо срезанные стебли цепляются за щетину прокоса.

Вот и всплыло оно само собой, корневое слово «грести» (гребут), от которого родились наши грабли. Хотя в русском, на диво богатом-тороватом языке, имеются и другие глаголы, вроде бы даже более близкие к граблям — «граблить» и «грабить» (грести граблями), но они всё-таки мне кажутся не первородными, а скорее производными от граблей. Особенно — первый. Второй же любопытен тем, что открывает целый свод слов уже с другим, далёким от описываемого орудия смыслом: грабить — в значении отнимать силою, обирать кого-либо разбоем. Отсюда и грабёж, и грабитель (разбойник и наглый взяточник), и грабазда, грабузда — большой любитель присвоить, прихватить, «приватизировать» чужое; и такие выразительные глагольные формы, как грабастать, грабаздать, грабуздать и даже грамаздать… Но это уже, как говорится, другая история, и мы её развивать не будем. Подчеркнём лишь, что и в основе грабительства лежит слово грести. К себе, понятное дело. Что отмечено, между прочим, в народном присловии: «Только курица от себя гребёт» (остальные, дескать, к себе). Или: «Отруби руку по локот, она всё к себе гребёт-волокёт». Эту цепочку родственных слов тонко уловил и точно передал в одной из поэм Владимир Маяковский: