Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)

Именно в ту подростковую пору, работая косо-правом и косарём, сочинил я стихотворение про деревенский покос:

Как видите, при всей гордости за причастность к артельному сенокосу, мастерства своего я не преувеличивал. Косьба действительно не такое дело, чтобы браться за него с кондачка. Этому ремеслу надо долго и терпеливо учиться. Как держать косу, какой брать размах, где прижать пяточку, а где носочек — всё имеет значение. Похоже, известная поговорка «нашла коса на камень» родилась в устах не слишком искусного косаря. С мастером кошения такого казуса не случится. Он аккуратно «объедет» любой камень и любую кочку. На хорошего косца и смотреть — одно удовольствие. Он не сгибается в три погибели, не рвёт и не надувается от напряжения, а работает легко и ритмично. Так и кажется, что коса в его руках сама ходит, словно живая. Невольно вспомнишь детскую загадку про косу: «Щука понура хвостом вильнула — леса пали, горы встали».

Должен признаться, что я хоть и знал косу с детства, кашивал с отцом на своём покосе и в колхозном звене косарей, да и теперь на даче под городом держу литовочку на всякий случай, но по-настоящему косить так и не научился. Пойду другой раз в берёзник травы подкосить на «перину» или на пробку для погребного лаза, отмашу прокосец, по-нашему «пройду ручку», оглянусь — нет, не то! И кошенина не чиста, там и тут торчат козлиные бородки, и рядок не прокошен, ложится на травостой так, что сено потом вытеребливать приходится. Да и в самой косьбе свободы нет. И не зря послышится вдруг полузабытый отцовский голос: «Пяточку, пяточку, держи!» Помню я этот родительский наказ, но от одной памяти проку мало, сноровка ещё нужна.

Так это речь об элементарной косьбе травы. А у литовки ведь есть и другое, не менее важное и, пожалуй, более сложное предназначение — косить хлеба. Тут она серьёзная соперница серпу. Была, по крайней мере. Притом выступала чаще уже не сама по себе, а в сочетании с особыми граблями — «грабками», и весь этот способ хлебоуборки назывался «косить на грабки».

Изобретение вроде незатейливое, но весьма мудрое. За простой литовкой остаётся сплошной перемешанный валок. Выбирать из него стебли с колосьями и вязать в снопы было бы несподручно. И вот крестьяне придумали эти самые грабки. Над полотном литовки параллельно ему стали навешивать деревянные гребёлки с тонкими и длинными зубьями. Получилось как бы сдвоенное орудие, которое одним махом срезает стебли и укладывает их на стерне колосьями в одну сторону, не давая возможности просыпаться ни колоску. Теперь иди следом, вяжи снопы, ставь их в гнёзда-суслоны для просушки, а потом вези на молотилку. К слову сказать, в каждый суслон привычно ставили по двенадцать снопов и один клали сверху. Почему так? А потому, что русские крестьяне издревле христиане, и они даже на жатве не забывали, что у Христа было двенадцать апостолов.

Гребёлки делали хотя и деревянные, но литовка с ними была довольно тяжела. Пацаном я пробовал брать грабки в руки, они мне казались почти неподъёмными. А ведь на грабки косили в основном женщины. Кашивала колхозные хлеба и моя мать. У меня перед глазами до сих пор стоят наши деревенские косарихи. Вот они идут друг за другом, взмахивая в лад грабками, как заведённые, потом останавливаются, словно по команде, достают из подвёрнутых фартуков бруски и начинают править звенящие литовки. А затем снова идут косым строем, наступая друг другу на пятки. И со стороны кажется, что грабки сами взлетают над ржаной стеною, выкашивая в ней очередной прокос.

Косовица хлебов — тяжелейшая страда. И если я скажу, что некоторые женщины выхлёстывали в день по гектару, многие нынешние читатели не поверят мне. Особенно юные. Да, теперь таких косарей уже нет. И, наверное, не будет. Они остались в той далёкой и загадочной колхозной стране, где люди добровольно сгорали на работе, как свечи. Притом работали почти бесплатно, за символический трудодень. Работали, как оказалось, впустую, ибо во многом труды их сегодня развеяны по ветру…

А всем ли нынешним читателям понятен смысл присловья, взятого мною в заглавие: «Коси, коса, пока роса, роса долой, и мы — домой»? Ведь тут не одна игра слов, а целая наука.