Юрий Герт: Радость

Так было. И с появлением Нади, с появлением в комнатном застывшем воздухе бесшумных ее шагов сюда как бы входила юность, даже еще более робкое отрочество…

8.

Он чувствовал себя счастливым… Он был молод, влюблен… Крылышки за спиной, как бы между лопаток, приподнимали его над землей, тело его парило в воздухе… В ту ночь ему приснился сон – тот же самый, что и прошлой ночью, но с некоторыми отличиями.

Перед ним была та же река, те же мелкие волны накатывали на плоский берег с шуршаньем и тихим плеском… И розоватый свет лился на поверхность воды, подобной литому стеклу… А на той стороне, он видел это четко, несмотря на даль, стояла толпа облаченных во все белое людей, простиравших к нему руки…

Он пригляделся. И увидел, узрел среди этого скопища знакомые лица. Это были его рано покинувшие этот мир друзья-единомышленники, с которыми он в прежние годы стоял плечо в плечо, локоть в локоть. Костя Новиков, Игорь Шапиро, Сергей Никитин… И еще многие – хотя, что значит – многие?.. Их, друзей, была ничтожная кучка, стремившихся пробудить других, раскрыть людям глаза, оглядеться и понять, кто ты есть на этой земле, зачем ты ходишь по ней, чего ты хочешь – свободы или рабства?..

После того как они оставили его в одиночестве, он ощущал, что перед ним та же тропа. Та же извилистая дорожка, по которой они ушли… Но вот он увидел их, они приветствовали его, звали к себе… И между ними являлись родные лица… Матери – но не истощенное болезнью, а юное, красивое, со старой фотокарточки, светлоглазое, с расчесанными, волосок к волоску, лучисто-солнечными волосами.. Рядом с нею стоял отец, тоже молодой, моложе, чем он, Алексей, в два по крайней мере раза, с маленькой ранкой над правым виском, из которой сочилась кровь. Так это было – фронт, госпиталь, фанерная звездочка над холмиком, поросшим травой…

И Рая Ривкина, та, с которой они вместе учились, тоненькая, огненно-рыжая, с облаком волос над головой… Она стояла рядом с его женой… Он удивился – неужели она тоже умерла? Он этого не знал… Но на том берегу находились те, неживые… Обе они махали ему руками, разжав ладошки, пальцы, воздев руки над головой…

Как же я переправлюсь к ним?.. – подумал он. – Вот незадача… – В том, что ему следует пересечь водную гладь, у него не возникало сомнений. И, оглядевшись, он заметил приставшую к берегу лодку. В ней, придерживая весла, готовый погрузить их в розоватую, блескучую воду, сидел на скамеечке старик, с бородой, в таком же, как те, на том берегу, хитоне… Алексей догадался: это Харон… Водогребщик… На корме лодки находилась низенькая полукруглая скамеечка… Для него… Больше на этом берегу никого не было…

Это не Волга, это Стикс… – думал он. – Харон приплыл за мной… Мы будем там все вместе…

Ему сделалось весело, радостно на душе. На другом берегу ждали его родные, друзья, товарищи, здесь же не осталось никого… Кроме Нади, Надюши, Надежды… – Он улыбнулся и перешагнул борт приплывшей за ним лодки…

9.

Когда наутро нашли его мертвым, на лице у него было выражение не отрешенности, не искаженности болью, а – как ни удивительно – радости, счастья, о чем говорила его улыбка, приподнятые вверх уголки губ… Веки его были сомкнуты. Могло показаться, он дышит, грезит, видя какой-то блаженный сон… Врачи, привыкнув к смертям, всматривались в Алексея, пытаясь разгадать странное выражение его лица.