Ник Хорнби: Как стать добрым

Я даже представляла себе момент расставания. Мы с Дэвидом смотрим путеводители для туристов: ему захотелось в Нью-Йорк, а мне приспичило на африканское сафари, — и вот тебе повод для бесконечных забавных пререканий: «нет, я сказал!» — «нет, я сказала!», перерастающих в скандал — мы глядим друг на друга влюбленными глазами, смеемся и сходимся на том, что пора разлетаться. В итоге он поднимается по лестнице вверх, собирает чемоданы и отправляется восвояси, быть может, в дом напротив. Чуть позже в этот же день мы собираемся вместе за ужином, каждый со своим новым партнером, которым успели обзавестись в течение дня, и с самодовольным видом пылко их терзаем.

Теперь совершенно ясно, насколько все это фантастично и несбыточно. Я уже начинаю подозревать, что тоскливые вечера, проведенные над семейными альбомами, тоже могут не сработать — в смысле, тоже могут оказаться утопией. Скорее всего свадебные фотографии из альбома окажутся разрезанными надвое. Зная Дэвида, нетрудно это предположить — может, он уже «поделил» их прошлой ночью после телефонного разговора. Все это кажется настолько естественным и само собой разумеющимся, что стоит призадуматься: если люди так ненавидят друг друга, что даже проживание под одной крышей становится невозможным, то тем более невероятной представляется перспектива послеразводных встреч и пикников. Проблема моих фантазий заключается в том, что они всегда перескакивают от счастливого бракосочетания к счастливому разводу — но между свадьбами и разлуками случается немало других безрадостных вещей.

Я села в машину, забросила детей в школу и вернулась домой. Дэвид уже заперся в своем кабинете. В этот день ему не надо было сдавать материал в газету, стало быть, он либо работал над брошюрой для какой-нибудь компании, за что ему платили деньги, либо строчил свой роман, за который ему не платили ни шиша. Большую часть времени он проводил над романом, что и было единственным источником напряжения, когда у нас случались размолвки. Выяснялось, что я должна поддерживать его, как творческую личность, присматривать за ним, опекать его и всячески помогать ему полностью самореализоваться. А мне хотелось порвать этот глупый роман в клочки и заставить Дэвида найти подходящую работу. Мне уже довелось ознакомиться с его ненавистной писаниной. Назывался роман «Ревнители Гринписа». Это была сатира на британскую постдиановскую цивилизацию. Последняя часть, с которой я и ознакомилась, была целиком посвящена тому, как персонал «Ревнителей Гринписа», компании, продающей банановый локтевой крем и лосьон для ног с запахом сыра бри, а также кучу прочего забавного и бесполезного косметического барахла, проводит совещание по поводу ослика, которого они усыновили, а теперь он умирает — требуется семейный консилиум, чтобы решиться на эвтаназию. Конечно, литературный критик из меня никакой, хотя бы потому, что я уже давно не читаю художественной литературы. Было время, когда я была совсем другой, была более счастливым, более востребованным и любопытным человеческим существом, а теперь я каждый день засыпаю с «Мандолиной капитана Корелли», [4] Роман Луиса де Берньереса. открытой на главе, которую так и не смогла дочитать после полугода попыток. (В чем, кстати, нет вины автора, уверена — книга и в самом деле увлекательная, как рассказывала мне о ней подружка Ребекка. Виноваты мои отяжелевшие веки.) Но, даже понятия не имея о том, какой должна быть читабельная литература, могу сказать, что из «Ревнителей Гринписа» получится жуткий роман: полный ядовитых наигранных шуточек и преисполненный самодовольства. В общем, напоминающий самого Дэвида — а именно то, во что он превратился за последние годы.

На следующий день после того, как я прочитала отрывок из романа Дэвида, у меня на приеме оказалась беременная женщина с мертвым плодом — ей предстояло пройти мучительную процедуру родов, заранее зная, что ее труд обречен. Конечно, я порекомендовала такой же консилиум и тут же вспомнила о Дэвиде с его зубоскальным шедевром — естественно, я не преминула уколоть его вечером тем, что единственную возможность выплачивать ежемесячный залог за дом нам обеспечивает то, что я рекомендую, и то, что он считает ниже своего достоинства. Хороший выдался вечерок.

Когда Дэвид закрывается в своем кабинете, мешать ему нельзя, даже если жене потребовался развод. Так, во всяком случае, я полагаю — это нечто вроде нашего негласного соглашения. Налив себе еще чашку чаю и прихватив с собой номер «Гардиан» с кухонного стола, отправляюсь в постель.