Януш Вишневский - Любовь и другие диссонансы

Она оттолкнула Дашу, сделала шаг назад, поскользнулась на мокрых листьях, подвернула ногу, упала на колено, быстро встала, отряхивая грязные руки. Коньячная бутылка звякнула и откатилась.

Дарья протянула бумажные платки, сама вытерла ей пальцы.

Смеркалось. У входа в кафе с зелеными ставнями зажглись круглые лампы. Снова пошел дождь, такой мелкий, что не нарушал глади неглубоких луж, похожий на взвесь в свете фонарей.

Анна отшвырнула телефон:

— Мне не нужен телефон…

Даша подняла трубку с земли. Обхватила Анну за плечи. Они пошли вдвоем, цепляясь друг за друга и сопротивляясь ветру. Анна молчала, у нее не осталось больше ни слов, ни желания их произносить.

Она лежала в теплой Дашиной квартире, в чистой Дашиной постели, заботливо укрытая одеялами, а Даша бронировала на сайте авиакомпании билет на Берлин.

«Правильно, — подумала Анна, обретая уверенность, — правильно, я полечу в Берлин, я поеду в Панков, я видела его там, его профиль, и этого голубя, я найду его, и все будет хорошо». И провалилась в сон.

За окнами занимался розовый рассвет, дождь кончился, мокрые тротуары блестели в лучах солнца, и можно было поверить, что все неприятности позади.

Дарья не спала, сторожила покой Анны, ходила по комнате со стаканом чая, поглядывая на часы. Анне можно поспать еще тридцать минут, а потом — подъем, дорога в аэропорт, и неважно, что нет багажа, ведь вещи — такая, в сущности, ерунда.

— Доброе утро!

Услышав звонкий голос Даши, Анна даже улыбнулась, забыв на мгновение о своем горе. Высунула руку из-под одеяла, взяла мобильный, посмотрела. Ни вызовов, ни сообщений. Даже Сергей не звонил, отметила она краем сознания, даже Сергей.

— Даша, — спросила она, — а вот скажи мне…

Даша потянула с нее одеяло:

— Вставай, лежебока! Я приготовила тебе завтрак.

— Нет, ты мне сначала скажи, — Анна снова спряталась под одеялом с головой, только темные пряди оставив на подушке, — как так получается, что человек никому становится не нужен? Почему?

— Аня, ты говоришь ерунду! Это бред, причем болезненный. Я заказала тебе билет, ты через пять часов будешь в Берлине, отыщешь своего Струну и все выяснишь. Я уверена — у него были причины так поступить… Мы просто их не знаем. Ты поедешь и все узнаешь!

— И все узнаю… — эхом отозвалась Анна.

Она встала, в короткой футболке, выданной ей накануне Дашей, отправилась в ванную — умываться, принимать душ. Обернув голову полотенцем, вышла на кухню. Даша сидела на табурете с прямой спиной. В окно било солнце, доносился привычный шум большого города, призывно пахло кофе.

Даша сделала ей фруктовый салат и разогрела слоеные рогалики. На фарфоровой дощечке желтел сыр, рядом лежал острый нож. В масленке — холодное масло.

— Ух! — Анна внезапно развеселилась, — а я ведь есть хочу просто со страшной силой! Кажется, я последний раз ела… Когда же? Позавчера, что ли?

— Приятного аппетита! — Даша встала, прижала голову Анны к груди.

Анна позавтракала, Даша сварила еще кофе, на минуту вышла в другую комнату, вернулась и с загадочным лицом поставила перед подругой кожаный кофр.

— Ой, а что здесь? — Анна взглянула с любопытством.

— Мои запасы косметики, — Даша открыла крышку и покрутила в руке золотистый цилиндрик губной помады, — давай-ка, осваивай. Ты должна выглядеть ослепительно!..

Анна слышала ее голос, но не понимала слов. Со Струной тоже такое бывало, он сам ей говорил. Он отключался, чтобы прислушаться к своим мыслям. Сейчас ей требовалось то же самое.

Откинувшись в удобном кресле, она смотрела в иллюминатор. Земля стремительно удалялась, мощный авиалайнер набирал высоту, уши слегка заложило, она глотнула.

«Ничего, ничего, — сказала себе мысленно, — все в порядке. Через два часа я буду в Берлине, возьму такси, назову адрес клиники в Панкове… Я обязательно найду там Струну, просто подойду к нему, встану напротив, и наши глаза окажутся близко-близко. Так и будет. Именно так…»

Утром, перед завтраком, в дверь постучала Шмидтова и сказала, что Свен умер…

Джошуа вскочил с кровати, надел брюки и принялся как безумный носиться по комнате, пиная ногами мебель. Шмидтова присела на подоконник, грызла ногти и громко всхлипывала. А я, онемев, стоял у распахнутой двери и нервно обшаривал карманы. Вдруг Джошуа бросил в меня пачкой сигарет и стал громко причитать на идише. Минуту спустя он пулей вылетел из комнаты. Шмидтова бросилась следом. Свои ботинки я нашел под кроватью. Когда я бежал вниз по лестнице, до меня донеслись отзвуки скандала на первом этаже. Джошуа стоял у открытой двери кабинета психолога Аннеты и из коридора кричал: