Чума в Бедрограде

— Смирнов-Задунайский. И я знаю, знаю, что он умер! Думаете, я не пытаюсь всё это время понять, он или не он? — Андрей вскинул глаза, ища поддержки. — В какой-то момент даже подумал, что это был ты или кто-нибудь от тебя.

— А я — что подарочек от тебя в честь меня и моих революционных псевдонимов, — хмыкнул Гошка. — Это меня и бесит. Они хотели, чтобы мы переругались, чудом пронесло.

— Не чудом, а синхронизацией и опытом работы, — Бахта наконец-то разогнул спину, бросил бумаги горой на стол и улыбнулся — широко и очень радостно.

И это правильно: Бедроградская гэбня снова вместе, и Университет — если это веселье устроил всё-таки Университет — ожидают внезапные каникулы и часы приятного досуга. Иначе и быть не может.

Нельзя не отдать должное — у них почти получилось. В Университетской гэбне сидят уроды, психи с гормональными проблемами, которым не то что власть в руки давать нельзя — их бы по-хорошему запереть в какой-нибудь институт и исследовать. Уроды и психи, не представляющие, для чего нужны гэбни, — но не кретины. И, хоть больше всего хочется накормить их на четверых слабительным, зашить жопы и вальяжно созерцать, как им разрывает кишки к лешему, вместо этого приходится признать: план они породили нехилый. Тонкий, наглый и, главное, почти сработавший.

Почти.

ПН4 оказалось спасением. Не будь его, фаланги мурыжили бы Андрея по всяческим допросам до бесконечности, наблюдали, что остатки гэбни будут делать. А ПН4 — это прямой наезд на фаланг, не среагировать нельзя, вот и пришлось колоться, пришлось вернуть Андрея.

Ровным счётом никаких недостатков.

— Это же Колошма, степь, чума, — продолжил тем временем Андрей. — Как будто кто-то опознавал тела в изоляторе, сожгли же всё, до чего дотянулись. Но теоретически там могли быть выжившие.

— И Университет выкопал труп? — поинтересовался Бахта. — Зачем?

— Может, и не выкопал. Говорю же, я не уверен. Может, это психическая атака, а в досье была ложная фотография, может, это вообще другой человек…

— Сырьё, — неожиданно прогудел Соций. — Оно должно было быть, это проверяемо, Шапка не стал бы выдумывать на пустом месте. Он сказал, что наш вирус имеет те же исходники, что степная чума. Если Дмитрий Ройш — тот самый выкопанный труп, то ясно, откуда они могли взяться.

— Колошма, чума, степь, ходячие мертвецы, — кивнул Гошка. — Вообразимо. И не имеет никакого значения — по крайней мере, прямо сейчас. Важно другое: этот самый Дмитрий Ройш работал вместе с Шапкой над вирусом, а потом вдруг в ответственный момент исчез. Растворился, оставив после себя фаланг. Про Шапку нам всё известно — купленный он или нет, всё равно для него интерес в деньгах и платиновых гондонах, сам бы не полез. А вот мог ли Дмитрий Ройш быть университетским и сделать всё это весьма специально? Да легко.

Слежка за домом Шапки, впрочем, была весьма серьёзная, не столичного разлива. На фаланговскую сильно смахивала эта слежка. За случайными обывателями, пусть и из Медкорпуса, такую не ставят.

Шапка, похоже, в этом деле тоже по кончик косы, и не на стороне Бедроградской гэбни.

— Но зачем, зачем делать вирус из степной чумы? — Андрей не смог просто отбросить этот вопрос, нервно обернулся по сторонам. Конечно, сейчас тебе книжные полки расскажут, зачем.

Как-то привлечь Медицинскую гэбню? Напугать? Не вышло сделать нужный вирус полностью в пробирке, пришлось пользоваться? Да леший разберёт.

Либо это часть какого-то более сложного плана, либо традиционный стиль Университета — сделаем что-нибудь просто так, потому что это весело .

Весельчаки.

— Это неважно, — ответил за Гошку Бахта, словил ход мысли. — То есть важно, но не прямо сейчас. Они попытались натравить нас друг на друга — на тебя, Андрей. Откуда-то узнали об эпидемии заранее и воспользовались.

— Но откуда, откуда узнали? Если Университету рассказал Дмитрий Ройш, кто рассказал Дмитрию Ройшу? Всем, кто так или иначе, с любой стороны, участвовал в проекте, мозги были запудрены правильными легендами, неужели кто-то догадался?

— Один из нас?

От вопроса Соция Андрей сжался — слегка и так быстро, что это не могло быть неискренним, просто не могло. И зря, вопрос не был личным, просто планомерная отработка всех вариантов.

Зря, но Гошка всё равно ответил почти мгновенно:

— Не вариант. Разделяй и херачь! Слушайте тактическое предложение: мы не подозреваем друг друга. Я не сдавал наши планы, и никто из вас не сдавал. Я это просто знаю.