Дуглас Коупленд - Эй, Нострадамус!

Я не могла произнести ни слова — все искала Джейсона под личиной Пола.

— Так чего приперлась? — осведомился он. — Дурью я давно не торгую, можешь даже не спрашивать. А если нужны деньги, то ты обратилась не по адресу.

— Мне не нужны деньги, Пол, правда.

— Да? Тогда что же?

— Я просто… — Эту часть встречи я не обдумывала; видимо, надеялась, что все случится само собой.

— Я жду.

Я набралась смелости.

— Я люблю одного человека, а он пропал и не появлялся вот уже три месяца. Я не знаю, как быть — мне так его не хватает. И вот от отчаяния я забралась в государственную компьютерную систему, которая хранит изображения всех, кто имел дело с полицией. И нашла ваше фото. Оно так похоже на фотографию того, кого я ищу. Вот я и пришла, чтобы…

Я потеряла нить.

— Чтобы что?

Я разрыдалась и уставилась в землю, где сухая желтая трава встречалась с бетоном.

— Чтобы убедиться, действительно ли вы на него похожи.

— Вы что, леди, с дуба рухнули?

— Я не «леди». Меня Хэттер зовут.

— Хэттер, вы чокнулись?

Слезы душили меня.

— Ну присядьте, присядьте. Боже!

Я села на ступеньку. Он облокотился на поручень и зажег сигарету — точь-в-точь как это делает Джейсон.

— Это действительно возможно? Включить компьютер и найти того, кто на тебя похож?

Я громко высморкалась.

— О да. Добро пожаловать в будущее.

— Ух ты!

Пол помолчал, видимо, размышляя о том, чем обернется такая возможность. А до меня стала доходить глупость всей затеи.

— Ну и что я?

— Что?

— Действительно на него похож? На того, кого вы ищете?

Мое многострадальное тело молило об отдыхе.

— Да. Очень. Не совсем близнец, но, посидев на диете, перекрасив волосы и выщипав брови, сгодились бы.

— А?

— Мне пора.

— Подождите. Не уезжайте. Я принесу пива.

— Я за рулем.

— И что?

Я не стала спорить. Пол на время исчез, вернулся с банкой чего-то и даже открыл ее для меня. Какая галантность. Сказать по правде, я хотела еще раз взглянуть на его лицо. На лице остались рытвины от угрей, Пол слишком много времени проводил на солнце, имел лишние фунтов двадцать и татуировку на левом плече — но все это выглядело так по-джейсоновски.

— Он тебя бросил?

— Нет!

— Прости. Проклятое любопытство.

Мы молча смотрели друг на друга.

— Так что нужно сделать, чтобы найти своего двойника?

— Аналога.

— Что?

— Их называют аналогами. Вы аналог моего друга.

— Хорошо. Что надо сделать, чтобы найти своего аналога?

— Это невозможно. Мне просто повезло. Один мой приятель работает в конторе, где хранят такие компьютерные изображения.

Он сел рядом со мной — слишком близко — на крошащиеся бетонные ступеньки и положил руку мне на талию. Я аж подпрыгнула. В следующий миг черная дубинка вроде тех, на которых дерутся японцы в кино, врезалась ему в лоб. Это Шейла вернулась с тренировки.

— Ах ты вонючий кобель!…

— Шейла! Все не так, как ты подумала…

Я кинулась к машине, и, на мое счастье, Шейла меня проигнорировала. У Пола на лбу сейчас наверняка шишка с гусиное яйцо, и вряд ли сожительница ему поверила.

Редж, правда, долго смеялся, услышав эту историю, от чего мне весьма полегчало.

Близится полночь. Переевшие сахара дети наконец выдохлись. Странно, что у них до сих пор нет диабета.

Всю свою взрослую жизнь я слушала причитания в залах суда, но сейчас хочу сама встать на свидетельскую трибуну. Забудьте о моей безумной поездке в Бивертон. Мои показания касаются вчерашнего дня. Именно из-за вчерашнего я взяла ручку и начала писать про Джейсона. Я бы рассказала все Реджу, но у меня есть предчувствие — ему это не понравится.

Прежде скажу, что до встречи с Джейсоном моя жизнь была скучна. Не пуста, заметьте, — просто удовольствия от нее было мало. Я родилась в северном Ванкувере на семь лет раньше Джейсона. Я разве не писала, что старше его? Во время Делбрукской бойни жила в Онтарио. Окончив курсы стенографии, нашла работу на полставки — в Виндзоре, с помощью одного друга. Я всегда хорошо печатала, но стенография… Она основана на звуках, а не на буквах, и когда включаешься в работу, создается впечатление, что события, о которых говорят, давая показания, рождаются в вашей собственной голове. Как будто заново открываешь мир. Знакомые стенографистки говорят то же самое, словно мысли мои читают. Забавно, но хорошая стенографистка действительно почти читает чужие мысли — она безошибочно скажет, когда человек врет, а когда — говорит правду. Судья, присяжные — все они запросто проглотят ложь. Но только не стенографистка. Если вы меня спросите, чем я отличаюсь от других, пожалуй, так и скажу: я — ходячий детектор лжи.