При этом факт есть факт: стиль, придуманный Сталиным, давно уже вышел из-под контроля и своего создателя, и теоретиков (если вообще когда-то был под контролем этих последних) и зажил собственной жизнью, заставляя считаться с собою как с фактом, а многих склоняя даже симпатизировать ему без всяких симпатий к сталинизму.
Ведь именно он — послушно, старательно, хотя никакой вождь давно уже не указывает, — воспроизводится в современных грандиозных жилых комплексах для Очень Богатых Людей. Это им, эвфемистически именуемым средним классом — воплощением социальной устойчивости, живым образцом благополучия и процветания, — адресуются в качестве элитного жилья новые высотки4, и не думающие — напротив того! — скрывать свои стилистические истоки. Нет, современные преемники “Стиля Сталин” гордятся этой преемственностью. Они подчеркивают ее в рекламе. В Москве таковы, например, высотка на Соколе (вообще к 2015 году их, говорят, планируется соорудить аж шестьдесят — “новое кольцо Москвы”5, прямые наследники тех семи, что успели построить при Сталине), небоскребы “Алых парусов”, перенасыщенные до приторности цитатами из сталинского монументализма, комплекс “Шуваловский” напротив МГУ, планирующийся — под него сейчас расчищают территорию — комплекс “Гончарный” около высотки в Котельниках, которому назначено повторить ее очертания и слиться с ней в единое целое…
Совершенно очевидно: такая архитектура сегодня всерьез воспринимается как символ не просто надежности и состоятельности (для этого хватило бы — да всегда и хватало — уютных таунхаусов, небольших коттеджей). Нет, бери выше: исторической уверенности, сияющих перспектив, имперской мощи. Торжества “наших идеалов”. “Величия духа государства” (не из Сталина цитата — из современной рекламы). Изобильной, даже избыточной качественности и “правильности” жизни. Так сказать, воплощенной полноты времен, вечности, дальше которой двигаться уже некуда. В которой мы все отныне и останемся.
Не важно, что основания к тому, чтобы чувствовать подобным образом, мягко говоря, проблематичны. Но будто при Иосифе Виссарионовиче было иначе! “Сталинская” архитектура затем и создавалась, чтобы и чувствовали, и думали, не заботясь ни о каких основаниях. Это в словах можно усомниться. А поди-ка усомнись в архитектуре. Как истинное искусство, она намеревалась не имитировать реальность, но создавать ее. Диктовать реальности условия, от которых та не сможет отказаться.
Людям хочется имперской мощи (а другим людям хочется, чтобы они хотели именно этого). Затем и строятся — по опробованным рецептам — соответствующие декорации, в небезосновательной надежде на то, что среди них наконец сам собой начнет разыгрываться хоть в каком-то отношении подходящий спектакль.
Призывая “осваивать художественное наследие прошлого” (весьма, как уже говорилось, выборочно: высочайше назначались “прогрессивные” и “реакционные” эпохи градостроительной истории, и имитировать предлагалось, ясное дело, лишь первые из них), Зодчий Сталин провозглашал себя законным наследником всей — соответствующим образом отпрепарированной — мировой истории. Сегодняшние сторонники Большого Стиля наследуют ему соответственно и в том, чтобы языками все той же (по-сталински сформулированной!) мировой истории подтверждать уже собственную правоту.
Кто бы ни был создателем “Стиля Сталин” — сам ли вождь и учитель, Молотов ли с Кагановичем, которые “постоянно фигурируют в качестве руководителей (исполнителей) разнообразных архитектурных затей”, прирученные ли ими профессионалы-архитекторы, — эти люди хорошо знали, что делали. Они создали такое властное средство убеждения человека, которое пережило и своих создателей, и их цели и идеалы. Оно вполне готово воспринимать — и как охотно уже воспринимает! — совсем другие идеалы и цели, имеющие на реальность столь же непосредственное воздействие.
Получается, не зря старались? Получается, удалось?
Ольга Балла.
1 Он называет советскую архитектуру “гомогенной и моностилевой в любой (! — О. Б. ) момент своего существования”.
2 “<���…> вдруг по непонятной причине объявляется тот или иной конкурс на ту или иную специфическую тему, проводятся несколько туров с участием ключевых фигур в архитектурной иерархии, потом всё уходит в песок без объявления премий и вообще без очевидных результатов, а потом объявляется по той же самой схеме следующий (так было множество раз)…”
Читать дальше
