вузе. Обучал его русскому языку, заставлял общаться с детьми из советского посольства и читать русскую классику, к которой ученик остался совершенно равнодушен. Единственным, что ему понравилось, были стихи
Гумилева, выпущенные в каком-то французском издательстве, основанном русскими эмигрантами.
— Я даже помню наизусть несколько стихотворений об Африке из этой книги, — похвастался Йон.
Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам приходили львы…
— Это “У камина”, — тихо сказала Белка и продолжила вместе с Йоном:
…Но трусливых душ не было средь нас,
Мы стреляли в них, целясь между глаз…
— Изумительно живое и очень тоскливое стихотворение, — сказала она, закончив чтение.
— А чем ты занимался, пока в Африке жил? — спросил Эльф.
— Жил, учился, в гости ходил. — Негр неопределенно пожал широкими, как ствол баобаба, плечами. — Но это ведь все неинтересно, правда? Интересно было, когда я уходил жить в джунгли. К тем людям, которые никогда не видели городов. Там мне было совсем хорошо. Мы ловили рыбу, охотились на крокодилов, собирали фрукты, били в тамтамы, танцевали. Ели то, что давали нам джунгли. Спали в хижинах, крытых листьями. В сезон дождей по ним целыми днями стучали капли. Под этот звук хорошо спать. В солнечные дни всюду бабочки летали, птицы кричали, обезьяны прыгали… А когда мне надоедало жить в лесу, я уезжал к океану. На мурен охотился, на берегу валялся, волны слушал, курил…
“Белые” уважительно посмотрели на Йона. Его действительно легко было представить и затаившимся в засаде с копьем в мускулистой руке, и плывущим в долбленой лодке по затерянной в джунглях реке, и глядящим в желтые, с узким кошачьим зрачком глаза крокодила, и танцующим под бой тамтамов среди жалящих, как дикие пчелы, искр костра.
Лицо Йона стало задумчивым.
— Как же я соскучился по Африке… Ужасно… Я только сейчас понял.
— Ну ничего, будет лето, поедешь домой. Поживешь, как человек, в лесу под елкой, или что у вас там растет, — подбодрила его Белка.
Йон снял свою цветастую шапку, достал из глубин шевелюры пакетик и стал сворачивать новую самокрутку.
— Некуда мне ехать. Отца свергли четыре года назад. Он отправил меня сюда, а сам перешел на… ну, как это… на нелегальное положение. Переезжает из страны в страну. Я даже приехать к нему не смогу.
Все сочувственно помолчали.
— Да, наследным принцам часто выпадает нелегкая судьба, — заметил Эльф, принимая сочащийся дымком косяк. — Того же Гамлета вспомнить…
— Там у нас теперь полковники правят. От всего мира закрылись.
Понастроили трудовых лагерей. Людей за колючей проволокой держат. Чиновники, говорят, расплодились. Когда у меня мать умерла, полковники даже не разрешили ее на родине похоронить. Отца, если поймают,
обещали повесить. Меня тоже, наверное, повесят, если поймают. Так что нельзя мне домой возвращаться.
Они поболтали еще немного и расстались, договорившись встречаться здесь солнечными днями в два часа. Белке больше нравился полдень, но Йон заявил, что он как-никак студент и ему надо, хоть иногда, появляться в институте. Еще они договорились никогда не ждать друг друга больше десяти минут. Чтобы отношения не были в тягость.
Так начались их регулярные встречи. С Йоном было хорошо. Он никогда не бывал в плохом настроении, у него всегда была трава и сладости для Тимофея. А когда выяснилось, что он и его отец — коммунисты, с ним стало совсем интересно. Они часами обсуждали революционные движения разных стран, ругали капитализм и демократию.
— Я как-то нашла в Интернете интересную подборку высказываний по поводу демократии, — говорила Белка. — Все я, конечно, не помню, так, обрывки… Вот что, например, сказал о демократии один религиозный деятель: “Дайте людям возможность думать, что они правят, и они будут
управляемы”. Блеск? Блеск! Или вот еще какой-то британский журналист высказал: “Демократия — это когда вы говорите, что вам нравится, а делаете, что вам говорят”. Орсон Уэлс выдал: “В Швейцарии они все любят друг друга по-братски, пятьсот лет демократии и мира, и что они произвели? Часы с кукушкой!” Хорошо? Да и вообще, что такое демократия? Это когда олигарх решает, что неплохо бы пролоббировать свои интересы на самом высоком уровне, ищет подходящего человечка, дает ему деньги на предвыборную кампанию (дело-то крайне дорогое), а тот, когда становится президентом, выполняет его желания. А куда он денется, если его загодя купили? Ну и где тут воля народа?
Читать дальше
