Надо сказать, что в современной “молодой” литературе очень часто демонстрируются персонажи из полупреступных кругов, из низших слоев общества, из неблагополучных семей. В основном это произведения, включенные в периодические “Антологии двадцатилетних”, иногда переиздаваемые отдельными книжками. В первых двух сборниках (Ирина Денежкина и ее друзья) героев объединяли радикализм и недовольство, провокационное желание заявить о себе через агрессию. В третьем выпуске антологии от прежней фабульной экстремальности остались лишь рассказы Ланы Берн и Милы Окс под общим заглавием “Следую худшему”. Девушки вооружили своих персонажей полным набором героев трэш-андеграунда с постоянными зависаниями по тусам, с граффити, войной со скинами, наркотическими сходками и блатной лексикой. “Обман” Валентина Истомина из того же сборника — о молодых неформалах, правда, не об альтернативщиках и рэперах, а об уголовниках полувековой давности. Довольно ироничное повествование с частыми отступлениями и игривыми обращениями к читателю — о дуэли фраера и мазурика из-за воровки, вскрытие тела которой смакуется на последних страницах.
Роман-дневник Михаила Лялина “Солдаты армии ТРЭШ”2 — это бесчисленные описания жесткой агрессии подростков из питерской неформальной организации (“Мы ТРЭШ-поколение. Мы созданы для драки”) против прохожих, бомжей, жителей особняков. С этим сочетается декларируемая вера в
Бога и справедливость (даже фигурирующая там деревня поделена на бедную часть, населенную “хорошими” людьми, и богатую, где живут люди “плохие”). В главе “Заместо вступления” среди прочего говорится: “Пусть я один из вас, но я всегда был против Системы. А значит, всегда был против вас! Я ненавижу вас больше, чем собственную сучью жизнь! Пусть для меня и моих друзей эта битва уже ничего не значит — для нас одерживать верх поздно. Зато те, кто пойдет за нами, из уст в уста, слово в слово, как священный текст Писания, будут передавать текст нашей войны”.
Своеобразный кодекс чести, детерминирующий и оправдывающий противоправные действия, героизирует персонажей Лялина с их характерными неформальными кличками (Прыщ, Тесак, Вождь, Напалм) и стремлением бороться против главной мишени контркультуры — “общества потребления”. Наркоман Вождь сетует на неудавшиеся попытки предыдущих поколений полностью разрушить сложившийся порядок: “Они разочаровались в мировой идее и, как их папочки, со временем вжились в Систему: в семь подъем, завтрак, работа на интерконтинентальную компьютерную корпорацию, обеденный перерыв, опять работа, пробки, семья…” (действительно, субкультура, к примеру хиппи и битников, подверглась коммерциализации и была ассимилирована господствующей культурой, да и поколение это повзрослело).
Вообще, молодежные группировки стремятся к собственной мифологизации и ритуализации. В этом плане реальные репортажи со сходок российских скинхедов и пассажи из книги Лялина легко перепутать друг с другом: “Подростки здоровались за локти — „вена в вену”. Без лишних слов вожди повели их по лесной дороге. Сначала колонна шла молча, а потом какой-то скин в кепке и с подтяжками истошным голосом закричал „Будем строить новый рай!!!””3.
Трэш-поколение Михаила Лялина — озлобленные бунтари из бедных окраин большого города, которые воодушевлены желанием разрушить Систему здесь и сейчас (благополучные автостоянки, торговые точки, инородцы — все и вся попадает под их горячую руку). Неформал, по определению, — человек, имеющий свое мнение и не идущий за толпой, что, в общем-то, подтверждается популярными слоганами и автодефинициями: “я Бог”, “я суперзвезда”, “я не такой, как все”. Молодежные движения (оплаченные феерии и финансируемые объединения выносим за скобки) предельно упрощают действительность, примеряя свой идейный волюнтаризм и эстетику бунта к примитивной бинарной оппозиции: картонный образ врага (президент, банкир-олигарх-еврей, иностранец, кавказец) — глобальная справедливость. Такой притягательный примитивизм нередко удобен и “большим” политикам, использующим протестные черты, имманентно присущие молодежи, в своих целях. То есть важно не почему все так плохо, а кого за это “мочить”. Наконец, власть имущим зачастую проще закрывать глаза на молодежные беспорядки, дабы самим не стать их объектом.
Мишень российских правых скинхедов — инородцы и просто “не так”, по их мнению, выглядящие прохожие. Характерен скинхедовский “Портрет предателя расы” — человек со “слащавым журнальчиком”, с кучей колец, с широкими шортами, с “ниггерскими патлами в стиле регги”4 и т. д. Что касается панков, их главный враг — власть старших как таковая. На своем интернет-форуме российские панки определяют себя так: “Панк — это протест против всех форм дискриминации и политических режимов! Панки являются сторонниками анархизма, они негативно относятся к массовой отупляющей культуре. Отдельно стоит отметить ненависть многих панков к милиции как институту подавления, используемому властью. Панки стремятся к свободе, сопротивляясь навязыванию им чего-либо, будь то определенный образ мыслей, поведения, действия или образ жизни. Fight for freedom!”5
Читать дальше
