Новый Мир Новый Мир: Новый Мир ( № 12 2010)

И прав он был, Гирхан. Никакая самая лучшая мазь не поможет, коли кровь уже отравлена. Говорят, и таких лечат умелым волхвованием. Да вот сколько ни живу, а своими глазами ни разу настоящего чародейства не видала. Такого, чтобы не усомниться. На ярмарках-то чего не насмотришься — там тебе и дерево из семечка за минуту вырастят, и виноградины из ушей тебе достанут, и монетка твоя в ладони у искусника растает. Только вот хитрость эта обычная, человеческая. Искусники, конечно, свои секреты не выдают, кормятся они с них. Но разве станет настоящий чародей на ярмарке кривляться за горстку медяшек?

Вскоре появилась горячая вода. Ну что ж, посмотрим.

На время вылетели у меня из головы и тягостные мысли о людях Бога Истинного, и память о наставнике — точно мед диких пчел, сразу и горькая и сладкая. Остался только этот странный Алан. Когда отмыла я его (ух и сколько же тряпок ушло!), оказалось, что кожа у него непривычно светлая, как у людей с дальнего севера. И хотя большой он и тяжелый, а по всему видно — слабоват. Такие руки ни мотыги не держали, ни меча, ни кузнецкого молота. Уж не высокородный ли он из Внутреннего Дома? А то и светлый держатель? Но больно имя чудное.

А вот раны его оказались не столь страшны, как думалось мне поначалу. Крови вытекло не так уж много, главные жилы не задеты, и руки-ноги вроде не переломаны. Ребра... С ребрами хуже, одно-другое, похоже, треснуло. И ушибов полно, будто толстыми тростниковыми палками его отходили. Да ведь и после палок люди встают. Что там с головой, пока не ясно, били крепко. Но жить уж точно будет.

Что ж, дело знакомое. Есть у меня, к счастью, нужные травы. Заварю зелья да натру, смешаю с гусиным жиром, сготовлю мази.

— Как он, тетушка Саумари? — подал голос мальчишка, доселе молча сидевший на корточках в углу. — Вылечишь?

Я повернулась к нему:

— Лечить буду. А вот вылечу ли — это уже не ко мне. Это, — во рту у меня сделалось кисло, — как боги сообразят. Крепко твоего господина отделали. А вот за что его добрые люди камнями побили, ты мне сейчас и разъяснишь.

Гармай зыркнул на меня спелыми виноградинами глаз:

— Ничего себе добрые! Ну ты, тетушка, и скажешь. Как звери набросились. Ну чистые разбойники!

— Знавала я разбойников. — Разговор не мешал мне растирать сухие стебли травы острожара. — Те свое дело знают. Камни — это не их оружие. Порезали бы разбойники господина твоего. Заодно бы и тебя порезали, чтоб государеву стражу не навел. И серебришко все бы выгребли. А тут гляди как благородно! Рук, значит, добрые селяне марать не стали. По древнему закону, камнями. А древний закон что говорит? Конокрада разрывают конями, поджигателя медленным огнем палят, вору руку рубят, соблазнителю чужой жены ясно что режут... А камнями — это, значит,

богохульника. И кто же, выходит, твой господин?

Мальчишка опустил голову, но промолчал.

— Ты мне молчать не смей! — Закончив делать мазь, я принялась осторожными круговыми движениями втирать ее в кожу Алана, стараясь не слишком давить на посиневшие места. — Раз уж ко мне прибег, всю правду и выложишь, сам. А не то, — я решила, что пришла пора пугать упрямого парнишку, — заклятье черной луны на тебя наложу, под заклятьем-то у любого язык развяжется. Только вот потом худо тебе будет. Черная луна твое сердце изнутри выест...

Я резко подалась к нему — и едва сдержала изумление. Любому на месте Гармая полагалось побледнеть от страха, но этот паршивец лишь криво усмехнулся.

— Ты меня, тетушка, заклятьем-то не стращай, — оскалил он крепкие молодые зубы. — Защита на мне от злых духов да от всякой волшбы. Господин мой меня в воду три раза окунул и вот это дал. — Непонятно откуда вытащил он вырезанную из воловьего дерева фигурку. Две скрещенные палочки, поперечная покороче. — Теперь хоть дюжина духов на меня набросятся, крест их отгонит!

В голосе его чувствовалась немалая гордость. Ишь ты, какой, оказывается, говорливый. Дурак его господин — из таких зверьков плохие рабы получаются. Слишком много о себе понимают.

— Да кто он такой, твой господин, чтобы деревяшкой духов гонять? — прищурилась я. — Может, князь Нижних Полей Аураххи человеком обернулся? Или Хозяин Грома на землю сошел?

— Он посланник! — сообщил мальчишка. — Посланник Истинного Бога, Который превыше всех. Он нам благую весть принес!