Борис Кагарлицкий. Сектанты. – “Рабкор.ру”, 2010, 17 марта .
“Некоторое время назад Александр Тарасов написал, что левого движения в России нет, а есть только отдельные личности, придерживающиеся левых взглядов. Сначала я с ним спорил, но по здравому размышлению склонен согласиться”.
“Наслаждение левых – говорить правильные слова о неправильном мире. Чем более неправильным с нашей точки зрения является мир, тем больше удовольствия мы получаем, критикуя его. А вот практические действия по изменению мира не могут доставить такого удовольствия”.
“Наши левые любят скучное кино и заумные книги, перегруженные философской лексикой и красивыми, непонятными терминами. Это язык посвященных. Такой язык очень хорош для закрытой касты, всячески заботящейся о самоограничении, о том, чтобы, не дай бог, не впустить в свою среду посторонних и новичков, не прошедших долгий и сложный процесс проверки и инициации”.
Максим Кантор. Диоген с погашенным фонарем. Могут ли “сложные люди” найти общий язык? – “Российская газета” (Федеральный выпуск), 2010, № 44, 4 марта .
“Чтобы родился новый и настоящий (1)сложный человек(2), требуются не денежные влияния. Требуется прежде всего ужаснуться, как Радищев, тому горю, которое живет вокруг нас”.
“Сегодняшний (1)сложный человек(2) – особенно если он молод – одинок настолько, насколько это вообще возможно представить”.
“Интеллигенция России некогда была адвокатом народа перед начальством, голосом безъязыкой толпы, выразителем боли. <���…> Однако после революции 1917 года и репрессий тридцатых годов интеллигенция посчитала, что народ – простой и темный – предал своего (1)сложного(2) адвоката. Интеллигенция обиделась и долго вынашивала месть народу. После тихой (1)контрреволюции(2) перестройки выяснилось, что месть удалась. Не будет больше интеллигент апеллировать к милости высших общественных судий, призывая сжалиться над ходоками из деревни. Отныне никаких рассказов детям о страданиях чернорабочих! Пожалеешь таких вот несчастных, которые механически ржавой лопатой мерзлую землю долбят, а бывшие лишенцы возьмут да и самого защитника кайлом махать отправят. Было решено: последствия русского бунта таковы, что лучше защищать существующий порядок вещей, то есть власть. Так русская интеллигенция стала адвокатурой начальства перед народом. Ее новая задача – рассказывать народу о том, почему богатые всегда правы и почему они тоже плачут”.
Илья Киреев, Андрей Мостовой. Ультраправильный рэп. – “Завтра”, 2010, № 10, 10 марта.
“Белый рэп – вот, пожалуй, наиболее точное определение новой контркультуры. За ним стоят белые люди, делающие музыку для белых людей и избравшие формой выражения своих мыслей – речитатив, который лишь по традиции считается изобретением черных. Да, эта культура нашла признание в трущобах Гарлема, но, например, многие эксперты от стиля называют самым первым рэпером Маяковского!”
“Другая отличительная черта новой контркультуры – ее география и остросоциальная составляющая. Обычно любое новое молодежное течение распространяется от Центра – эрго Москвы – к окраинам. Так происходит со всеми веяниями, но не с рэпом, который получил невероятную популярность в Сибири, на Урале и Юге России. Ну, а социальность лирики рэп-исполнителей напрямую связана с географией. (1)Рэперы, как акыны, читают о том, что видят(2), – поясняет Андрей Бледный. А жители (1)городов, где нет метро(2), видят сегодня мало хорошего: профессиональную преступность и неосознанное насилие, алкоголь и наркотики”.
Капитолина Кокшенева. Эрос. Женщина. Река. – “Литературная Россия”, 2010, №10, 12 марта.
“Своей новой повестью (1)Река любви(2) Владимир Личутин вновь вышагнул поперек современной литературы. И сделал это мощно, ярко, отчаянно. Личутин написал лучшее эротическое произведение последнего десятилетия”.
“Тут, у Личутина, все вопиет против секса в его современном виде”.
“Это, безусловно, по-настоящему русский эрос, искусно вплетенный Владимиром Личутиным в русский эпос. Писатель сопряг эти две силы: эроса и эпоса. Ясно, что сделать это можно было только в пространстве народной, крестьянской культуры и жизни”.
“В области эротического сегодня мало кому удается удержаться, не нарушив той деликатной границы, когда все становится порнографическим. Личутину удалось не просто удержаться, но и дать осязаемую твердость этих границ, сказав при этом все, назвав потаенное и спрятанное с откровенно-цветистой прямотой, но и многое, что никогда не называется, оставить в тайне”.
Читать дальше
