“Интерпоэзия” — новый международный журнал лирической поэзии, который выходит с 2004 года на русском и английском языках. Главный редактор и издатель — Андрей Грицман (Нью-Йорк). Журнал издается три раза в год в Сети и ежегодно в печатном варианте. Сайт журнала: .
Никита Гараджа. Германский варвар в папской тиаре. Торжество Инквизиции на руинах Второго Ватиканского Собора. — “Русский Журнал”, 2005, 21 апреля .
“Бенедикта ХV, главу католической церкви с 1914 по 1922 г., за симпатии к немцам прозвали „папа-бош”. Новый Понтифик, Бенедикт ХVI, имеет все основания унаследовать это прозвище. Имя, которое принял для Святого престола немецкий кардинал Йозеф Ратцингер, знаменует собой возвращение Центральной Европы в мировую политику и, что еще более важно, свидетельствует о восстановлении ее романо-германской идентичности. Все говорило за то, что германский варвар взбунтуется. Подобно Ивану Карамазову, он почтительнейше возвратил свой билетик в брюссельский рай. Общеевропейский дом призвал на трон Великого Инквизитора. Бывший декан Конгрегации вероучения — наследницы Святой Инквизиции — не просто избран новым Понтификом, он призван на престол восставшим из пепла Рейхом. Метафизика истории продемонстрировала очередной умопомрачительный кульбит. Континент сделал свой выбор. Германский мир заявил о себе в полный голос. Избрание воспитанника „Гитлерюгенда” Йозефа Ратцингера Викарием Иисуса Христа, Преемником Князя Апостолов, Верховным Первосвященником Вселенской Церкви, Патриархом Запада, Примасом Италии, Архиепископом и Митрополитом Римской Провинции, Главой государства-града Ватикан, Рабом рабов Божьих означает возвращение Европы в контекст длящейся без малого две тысячи лет драмы христианской истории. Свобода или хлеб — та дилемма, которую, казалось бы, Новоевропейская Европа, погрузившаяся в тьму неоязыческого варварства, решила в пользу рая на земле, — вновь актуализируется со всей мощью. <���…> Для нас все происходящее на Западе является свидетельством апокалипсического напряжения, так и не снятого гуманизмом Нового времени. Матрица истории христианского мира вновь обнажает себя. Россию как носительницу Вселенской Истины Апостольской Церкви сама история возвращает в Европу, с ее драмой еретических отпадений”.
Андрей Геласимов. “Литература учит летать”. Беседу вела Мария Кормилова. — “Новые Известия”, 2005, 31 марта .
Говорит Андрей Геласимов: “В моей „Жажде”, по-моему, нет политики. Я знаком со многими людьми, бывшими на чеченской войне. Это мои бывшие студенты, воевавшие на Кавказе, и военные журналисты, ездившие туда с оружием в руках. Но меня больше волнует не военный опыт, а психологический портрет человека, вернувшегося оттуда, который пытается хоть как-то понять, что делать дальше. Понимаете, таких войн, как чеченская, будет еще миллион, а человек на них все время один и тот же! Пусть писатель высказывает гражданскую позицию, если она у него есть. У меня есть позиция мужа, отца, брата, любовника — но не гражданина. Страна сейчас не та, чтобы чувствовать себя гражданином”.
Михаил Горелик. Я выбираю го. — “Новое время”, 2005, № 3, 13 апреля.
“В рамках письменной религиозной культуры производилось значительное число текстов, все они, подобно планетам, вращались вокруг солнца — вокруг главного текста, или, лучше сказать, — Текста. В иудаизме, в христианстве, в исламе — все было (в этом отношении) более-менее идентично. Сам факт появления современной литературы — симптом кризиса целостного религиозного миросозерцания. Орбиты новых текстов-планет понемногу удлиняются, связь их с Текстом становится все менее очевидной, а то и вообще теряется. Для человека, живущего в религиозном мире, нет вопроса, почему он должен читать Текст. Для человека, живущего в секулярном мире, большой вопрос, почему он должен читать именно этот (Шекспир, Маринина, Сорокин, ненужное зачеркнуть) текст. Статус Библии в еврейском и христианском мире, Корана в исламском — абсолютен, статус Шекспира в секулярном мире — относителен. <���…> Значение каждой книги, сколь бы замечательна она ни была, — относительно, и с умножением числа текстов все более релятивизируется. С этим связаны непрекращающиеся споры: что преподавать на уроках литературы. И действительно — непонятно. <���…> Нет таких книг, которые надо прочесть обязательно (если вы не живете в религиозном мире). <���…> я понятия не имею, что читает народ, потому что сам практически не читаю ничего. Только по работе, но тут — куда уж деться. Раз в год мне приходит в голову: а не почитать ли? И я открываю читанный сто раз роман Агаты Кристи. Маленькие дети тоже любят читать одно и то же — я в хорошей компании. Надо будет как-нибудь написать про Агату Кристи — тогда и она будет по работе. Так что я совершенно не в курсе современного литературного процесса. Даже имен не знаю. Сами посудите: зачем мне читать неведомого/ую NN, когда у меня есть Агата Кристи! Результат самый обнадеживающий: давление в норме, пульс нормальный, аппетит отменный, смотрю на мир сравнительно добродушно. Позвольте, вы же интеллигентный человек, как же вы говорите, что вы это не читали?! Не читал. И это. И то”.
Читать дальше
