Там тоже все очень интересно — я везде хожу, все разглядываю! И вдруг слышу — концерт начался — очень сильно хлопают, потом — тихо, кто-то играет — и опять все хлопают. Я разглядываю потолок, стены — очень много интересных вещей, но я не знаю — для чего они. Ко мне подходит наш хоровик и спрашивает: “Ты готова?” — “Да”, — киваю я. “Через два номера наш выход, — говорит он, — теперь стой около меня и никуда не отходи!” — “Хорошо”, — говорю и стою около него.
И вот наш “выход”! Хор выходит и очень быстро “строится”. “Теперь ты!” — говорит наш хоровик, улыбается и кивает-кивает мне головой.
Я выхожу на сцену — иду к середине — и вдруг слышу, как сильно в зале хлопают! Я удивляюсь — ведь они меня совсем не знают и я еще ничего не сделала — а они хлопают?! Подхожу к середине сцены, поворачиваюсь лицом к залу — ой, какой яркий свет, я не вижу их лиц, но сразу вспоминаю, какие у них были радостные лица, когда мы вошли в зал с Бабушкой и Анночкой, до начала концерта! Я им всем улыбаюсь и кланяюсь низко-низко, как Бабушка меня научила. И тут они так громко начинают хлопать, что у меня даже сердце начинает стучать очень громко! Я еще раз им улыбаюсь, поворачиваюсь к ним спиной, к хору лицом и не очень высоко поднимаю руки. И почти сразу в зале перестают хлопать — я рада — они понимают, что сейчас будет петь хор! Я помню все, что надо делать — я очень внимательно, как Мамочка, смотрю на хор, а сама стою очень неподвижно. И вижу — весь хор смотрит на меня — тогда я делаю небольшой взмах правой рукой — и слышу — камертон дает „ля”. Хор начинает тихонько мычать „ля”, я поднимаю руки выше, хор перестает мычать, тогда я вся вдруг напрягаюсь, напрягаюсь и потом как ударю руками по воздуху — и хор, как один человек, но очень сильный и очень громкий человек, начинает петь. Я дирижирую, и в груди у меня не просто радость, а какая-то огромная радость, я делаю шаг вперед, и мне кажется, что оттого, что у меня такие сильные руки, хор поет так хорошо и так громко. Сейчас уже будет концовка, я еще сильнее напрягаюсь, последний аккорд — и я ударяю по воздуху так сильно, что сильнее мне не ударить!
И вдруг в зале что-то как грохнет, так громко, что я даже замерла — и не сразу понимаю — это зал так хлопает! Весь хор, весь вместе — низко кланяется! И я сразу тоже низко-низко кланяюсь! И тут грохот усиливается — я слышу и понимаю — в зале не только очень громко хлопают, но и очень громко хохочут! Почему они так громко хохочут — я не понимаю!
А потом понимаю — хор поклонился залу, а я поклонилась хору — значит, спиной к залу! Какой УЖАС!!!
Я стою спиной к залу и не знаю, что делать, а потом как побегу со сцены, как помчусь, пробежала кулисы, сама не знаю, куда бегу — слышу, как все хлопают и хохочут, я бегу дальше — везде пусто, бегу-бегу, звук из зала все тише и тише, и совсем стало тихо!
Я остановилась — здесь очень тихо, света нет, но почему-то все видно — окна уходят очень высоко, и они даже как будто бы не окна, а сплошное стекло, вроде какие-то колонны, и низкий, такой низкий, что я могу на него присесть, подоконник из красивого камня.
Я сижу на низком подоконнике и ругаю себя — какая же я дура, как я могла поклониться спиной к залу?! Опозорилась! И всех нас опозорила, и музыкальную школу опозорила! Дура-дура, ужасная ДУР-Р-РА! Начинаю все вокруг разглядывать — здесь очень красиво, а видно все без света, потому что свет с улицы все освещает. Я встаю и начинаю гулять по “Мадриду”. Гуляю, все разглядываю, людей нет, света тоже, но все видно — и мне все очень нравится. Я долго гуляю, мне хорошо! Потом думаю — концерт, наверное, уже кончился, надо идти обратно, найти Бабушку, Эллочку.
Иду, иду, сама не знаю куда — я же здесь никогда не была, но думаю, что куда-нибудь, где есть люди, я обязательно приду! И прихожу вдруг прямо в зал, из которого люди на улицу выходят. Ко мне подходит мужчина и спрашивает: “Девочка, ты что здесь делаешь?” Я его тогда тоже спрашиваю: “А где же все, здесь же концерт был?!” — “Концерт кончился, — говорит он, — все домой ушли, а наши все по палатам разошлись! А где твоя одежда? Пальто, шапка, валенки?” — удивляется он. “За кулисами”, — говорю. “Ну, беги скорей, — он меня торопит, — справа дверь еще не заперта!”
Я стою около него уже одетая для улицы, он спрашивает: “А где ты живешь?” Я называю адрес. Он говорит: “Так это близко! Через сквер, через рельсы — и твой дом. Только вправо не бери, сейчас туман сильный!” — “Спасибо, до свиданья!” — говорю я. Он кивает мне головой, открывает дверь, я выхожу на улицу и слышу, как дверь закрывается и запирается.
Читать дальше
