Пьет.
Только одно мне в рекламе не нравится. Знаете что? Слоганы. Ну, знаете, такие прибамбасы после названия: “Счастье обладания”, или “Обладание счастьем”, или “Обладая счастьем”. Как девизы в лагере после названия отряда, вот! Поняли теперь? Они же везде. Да и никудышные сплошь, право слово! Нет, серьезно. Составлены ведь все из одних слов, которые, по правде говоря, давно уже выдохлись. Ничто так хорошие слова не портит, как слоганы! Есть и хорошие, я ничего не хочу сказать. “Двойной Ван Дамм — двойной удар”, например. Или “Мама, я устала, дай Фрутала”. Но чаще их только зря лепят. Ну то есть совсем ни к чему. “Дас авто”, например. Спонсор сборной нашей, между прочим. И это с немецким акцентом, представляете?! Спасибо, что не с американским! Если и придумывать слоган, то так: “Вода из фильтра. Разве нужны какие-то слоганы”? Или: “Футбол. И никаких слоганов”. Или: “Слоган солган”. Причем гласно. Или нагло-с. Это анаграммы все. Знаете, когда слово из тех же букв составляешь... Извините. Еще женщины мне в рекламе не нравятся. Да как-то ни к чему это. Они либо голые, либо дуры. Нет, серьезно. Клавдия даже свой слоган придумала: “Потому что я дура”. Попробуйте сами, он к любой рекламе с женщиной подходит. Хотите верьте, хотите нет. О чем это я? В общем, настороженно я к новому отношусь, вот что. И предпочитаю то, что временем проверено. Может, это и стереотип, но я, признаться, не люблю стереотипы ломать. Ни к чему это, знаете. Не ломайте стереотипы, им же больно! Вот вам и слоган! А что, не так? Конечно больно. То-то.
Качает головой.
Время — оно как фильтр. Впрочем, это я уже говорил. Сейчас скажу иначе... О! Время — оно, знаете, как сито: все через себя процеживает. Вы видели, как золото намывают? Да наверняка, по “Дискавери” часто показывают. Стоят такие люди по колено в воде и гальку на сито кидают. Старатели называются. Все равно как еноты: стоят, стараются. Тонн тыщу, наверно, камней намоют, прежде чем крупицу золота получить. А воды сколько утечет? У! Видимо-невидимо. Ну, вспомнили? Только я не такой, я лучше сам подожду, пока вода свое дело сделает. Видно, не старатель я. Да. Нестарательный и невнимательный. Только это со школы и слышал: хорошо, мол, но невнимательно. Или: хорошо, но нестарательно. А сейчас я думаю: что они все имели в виду? К чему надо быть внимательным? К чему старательным? Нет, серьезно. Старательно обходить расставленные ловушки, так, что ли? Не знаю. Не по душе мне эти ловушки. Да и нет их, по правде говоря. Не знаю, как у вас, а у меня нет. И не было никогда. Откуда им взяться, ловушкам? Врагов у меня сроду не было, а кому еще их расставлять? Нет, кроме шуток. Не в джунглях же живем. Ведь так? По-моему, так. Так что как Любка меня олдскульщиком назвала, так я сразу и понял: про меня это. Не в том смысле, что по старому скулю, нет. Я по былому не плачусь. Но все верно, олдскульщик и есть. Такие дела.
Щелкает каналы. Останавливается на рекламе.
Скоро матч начнется. Вы не смотрите, что реклама, я же говорил — она многообещающая. Что, почему без звука? Телевизор я всегда без звука смотрю. А зачем? Знаете, как на Востоке говорят... Сейчас, у меня записано.
Листает блокнот.
“Между истиной и ложью четыре пальца”, вот! Ну в смысле между глазами и ртом, понимаете? Лучше сто раз увидеть, в общем. И потом, я и так все знаю, уж лучше музыку послушать. Или поговорить с кем-нибудь. Так скажу: звук — это дело привычки. Я вообще шуметь не люблю. Нет, серьезно, я даже воду в туалете всегда аккуратно спускаю. И сахар в чашке неслышно мешаю. И дверьми не хлопаю. А что шуметь? Представляете, как удобно: я соседей слышу, а они меня — нет. Я даже больно когда не кричу. Помню, я в сугроб с гаражей прыгал. А что, нагреб кучу и сигал в нее. Пару раз прыгнул — наскучило. Дай, думаю, с закрытыми глазами прыгну. Мужик не баба: сказал — сделал. Зажмурился, разбежался, лечу... Хорошо. Сначала. А потом плохо. Приземлился я мимо кучи — не прицелился с закрытыми глазами-то! И прямо пятками об лед. Ух и корчился я в этом сугробе! Но звука не сказал, нет. Никто вокруг и не понял, что это за паренек там в снегу валяется. Так один и страдал. Хорошо, в валенках был. Валенки спасли, они шум хорошо поглощают. Вот чего помню! Помню даже, когда сауны просто были, а не ВИП, представляете? И что это за ВИП... Помню, была у нас девочка в классе. Таня. Ну, девочка как девочка, не сказать, чтобы очень примечательная. Паспарту ее называли. Ну, Паспарту, знаете? Из “Вокруг света с Вилли Фоггом”. Там еще мистер Фикс на решетке паровоза ехал. Который проделки устраивал почище Джины из “Санта Барбары”. Да знаете! Серия там была про слоника: он слепенький был, врезался во все, а над ним смеялись. Вот я плакал! Ночью даже не спал, кажется, — так мне того слоника жалко было. Да. Мне вообще всех жалко: и Тобика из “Чебурашки”, и Серую Шейку, и Голубого щенка. Даже бегемотика, который прививки боялся. Но им всем потом помогали. И слонику Вилли Фогг помог. Ага. Очки ему изготовил, и всего делов. Хороший он, Вилли Фогг. А Белому Биму никто не помог. Такие дела. Знаете, в “Веселых картинках” задания были: “Помоги олененку добраться до дома” или “Помоги собачке найти косточку”? Я, как про Бима посмотрел, всегда эти задания выполнял, находил косточку. Отзывчивый я. Нет, серьезно. Я даже на письма счастья отвечал. Помните, ходили такие письма, просили друзьям себя разослать. Еще рассказывали, как хорошо, мол, тем, кто на них ответил, и как плохо тем, кто не ответил. Ну я и отвечал. Что бы вы сделали, когда так просят? Переписал как миленький, семь раз переписал. Вот этими руками. И что бы вы думали? Пришло счастье! Нет, серьезно, и месяца не прошло — приходит еще одно письмо. Другое. Точно другое, там текст немного другой был, сейчас уже и не помню какой. И просили не семь, а десять раз переписать. Представьте себе! Со мной всегда так: собака бездомная привяжется или дорогу на улице спросят. Ведь целая улица прохожих, а спросят все равно меня. Лицо у меня такое, что ли?
Читать дальше
