Владимир Губайловский. Женский голос. — “Арион”, 2005, № 3 .
И хотя Ахматова считала, что “женской” и “мужской” поэзии не бывает, а есть только мужские и женские туалеты, о феномене женского голоса в поэзии пишут и еще будут писать.
“…Мужчине усилие абстрагирования дается проще. Мужчины слишком долго учились ненавидеть. И, в общем, научились. А ненавидеть можно только абстрактные объекты: конкретного человека, у которого стерты до крови ноги, — ненавидеть нельзя. Он слишком конкретен. А женщина помнит о его стертых ногах. Так устроено ее зрение. И этот конкретный мир конкретного человека оторвать от себя и увидеть со стороны — достойная поэтическая задача. Охранительная функция женщины останется всегда. И если женщина откровенно заявляет, что ненавидит этот мир и желает ему скорейшей погибели, — это может быть искренне, но и чем-то самоубийственно. Цинизм женщины — это именно „особый цинизм”.
Не возвращайся: здесь опять гебня
И пародируется застой.
Не думай про меня
Я человек пустой
Вместилище дерьма, узилище огня
Как дерево в грозу
Как топка для Лазо
Когда Елена Фанайлова говорит эти слова, при всей жесткости высказывания, при тотальном самоотрицании и отрицании внешнего бытия целью высказывания остается спасение — не себя, а близкого, дорогого, единственного человека: „Не возвращайся”. Это резкий крик птицы, предупреждающий об опасности. Мужчина видит плачущую Ярославну, которая его ждет, а Ярославна ему отвечает: „Не возвращайся””.
Итожит свое эссе В. Губайловский полюбившейся мыслью о том, что главное в женской поэзии — “это нежность к бытию, спасительная несмотря ни на что”.
“Документ Португалова” о позиции советского руководства по германскому вопросу. 21 ноября 1989 г. Публикацию подготовил Б. В. Петелин. — “Вопросы истории”, 2005, № 10.
Семь лет назад в ФРГ был издан сборник актов Ведомства федерального канцлера, имевших прямое отношение к процессу объединения страны. Был там и документ, переданный сотрудником Международного отдела ЦК КПСС Н. С. Португаловым помощнику канцлера по внешнеполитическим вопросам Тельчику — с изложением “официальных” и “неофициальных” соображений советского руководства. Кто направил Португалова в Бонн, до сих пор не выяснено, однако в записке Тельчика канцлеру от 6 декабря 1989 года говорилось, что “официальная позиция” документа отражает мнение “высшей инстанции” — генсека Горбачева; “неофициальная” — дискуссии в Международном отделе ЦК КПСС и высказывания члена Политбюро А. Н. Яковлева. Весь сборник актов (1667 страниц, 430 документов) вряд ли будет переведен на русский язык, но на скандально-тенденциозный “документ Португалова” ссылаются до сих пор.
Процитируем один пункт из второй части.
“№ 112А. Советский Союз и „германский вопрос”. <���…> II. „Неофициальные” соображения. <���…> 7. В Советском Союзе со смешанным чувством наблюдают, как „некоторые умные головы в Бонне” видят выход в том, чтобы интегрировать будущую немецкую конфедерацию в ЕС, причем это будет представлено как расширение общеевропейской интеграции. Это направление неприемлемо для Советского Союза.
Федеральное правительство должно задуматься о том, как Советский Союз и западные союзники, прежде всего Париж, поступят с идеей двух мирных договоров соответственно с Федеративной Республикой Германии и ГДР. При этом можно утверждать, что в таком случае западные союзники стали бы претендовать на большие права в Федеративной Республике, чем Советский Союз в ГДР…”
Из предисловия публикатора Бориса Петелина (профессора кафедры всеобщей истории Вологодского государственного педагогического университета): “…Полагаем, что не следует преувеличивать значение „документа Португалова” и его „вклада” в решение германского вопроса. Германию объединяли не Горбачев с Яковлевым и их миссионеры. Единство страны выбрал немецкий народ. Да, канцлер Коль не раз говорил, что „ключи к воссоединению Германии находятся в Кремле”. Поэтому „утечка информации”, как можно квалифицировать переданный Тельчику документ, пришлась как нельзя кстати. Но не более того. Можно напомнить, что появившийся 28 ноября 1989 г. „план” Коля из десяти пунктов был вскоре отброшен и забыт. Конфедерация, которой были готовы дать „зеленый свет” (определение в документе. — П. К. ) из Москвы, оказалась невостребованной. Но Гельмут Коль, надо отдать ему должное, настойчиво и последовательно устранял все препятствия на пути к единству, эффективно используя те возможности, что появлялись в результате дипломатических и иных усилий его команды”.
Читать дальше
