Не в этом же дело.
Они позволили себе не заметить того, что светский писатель и историк Ален Деко живет этой темой уже более сорока лет. Не почувствовали, как постепенно он нащупывает в себе отсвет того, кто открыл нам “оправдание верой”1.
Не увидели, как мучительно и радостно прошел он — то один, то вместе со своей семьею — теми же дорогами, вглядываясь в те же (или почти в те же) камни и небо, как разгадывал великую душу, уже догадываясь о бесконечности этого пути. Они не заразились, не поверили, споткнулись, очевидно, о его книжки о королях, заговорах и переворотах, о министерский портфель и общественную деятельность.
А может, их ввела в раздражение некоторая “популярность” письма? Так автор и не вставал ни на какие богословские котурны. Его догадки — простого “логического свойства”, они по-своему простодушны, да и очевидный адресат его произведения находится, скорее, за пределами церковной ограды. Однако я не представляю себе “обычного” христианина, не богослова, который, прочитав книгу внимательно, не отнесся бы к ней с сочувствием и живым интересом.
Вот и Валентин Курбатов, автор вдохновенного предисловия к ней, заразился и горячо поверил искренности Деко. Помню, в книжном магазине, взяв “жэзээловский” томик с полки и не дочитав заразительное курбатовское предисловие еще и до половины, я доверительно поспешил в кассу — оплачивать покупку.
“…В одной из глав Деко со смущением пишет, что в „Посланиях” апостола Павла „Христос огнем горит на каждой странице, а Иисус остается незамеченным”, мучаясь и не понимая, как можно миновать человеческий путь для постижения Господнего. У самого Деко как раз долго горит огнем Савл, а незамеченным остается Павел, даже переживший откровение и ставший Павлом. Человек все перевешивает апостола. И хорошо, что автор не торопится, не обманывает себя и нас, понимая, что обманом тут не возьмешь — притвориться верующим нельзя…”
Но Деко и впрямь доходит вместе с будущим апостолом до Дамаска! И принимает в сердце отблеск того Божественного света, который ослепил вчерашнего гонителя христиан, поверженного на землю2.
“…И хорошо, — пишет далее Курбатов, — что Деко здесь уже не смущается, как Ренан, и не пускается в спекуляции о „магнитных бурях” Дамаска и „впечатлительности” Павла, не обнаруживает трусливых уловок ума, который во что бы то ни стало хочет остаться „на земле”. И хоть он еще часто на протяжении книги будет шутить, называя Луку „нашим специальным корреспондентом” при Павле, улыбаться над ролью женщин (француз же!), уловлять нас „образованностью” Павла, подчеркивая его арамейский Христа и греческий Сократа, ссылаться на цитируемых им в „Посланиях” афинского поэта Менандра, критского поэта Эпименида или стоика Арета, но мы уже будем видеть, как его сердце проникается любовью к некогда смутившему его герою, его стремительной силой и правдой. И скоро мы увидим, что он сроднится с душой апостола до того, что станет доверчиво пенять ему, когда тот будет поступать не так, как хотелось бы любящему автору”.
Я не знаю, думал ли Деко, что со своей книгой о святом Павле он стал не только просветителем “в теме” (многие ли не церковные люди знают о жизненном пути, служении и личности Тринадцатого апостола?), но и своего рода миссионером? Впрочем, вольные и невольные исповедальные нотки, появляющиеся ближе к концу его повествования, укрепили меня в этой мысли.
Да, о книге Алена Деко можно легко написать: “Для широкого круга читателей”, что уж совсем напрасно (чуть не сказал — “лукаво”) начертано в русской аннотации к только что вышедшей у нас книге профессора богословия Морны Хукер “Святой Павел”3.
В опубликованной недавно архивной беседе отца Александра Меня об апостоле Павле4 говорилось о том же, о чем — по касательной — заговорил Деко в своем введении, которое более всего походит на письмо читателю.
Много-много лет тому назад Алена Деко словно бы навзничь поразило, что Павел из Тарса никогда не видел Христа.
“Слова Павла — это слова Павла-человека, — говорил отец Александр. — Но он осмыслил Евангелие, которое понял лучше (здесь я подхожу к самому главному), чем люди, которые Христа знали по „плоти”, как говорит апостол. Для нас это огромное утешение, что глубже всего познал Христа человек, который не знал Его во время Его земной жизни. Это означает, что остается такая возможность углублять и развивать это знание для всех людей, которые Его не видели”. Здесь Евангелие — это именно Благая весть, первые четыре книги Нового Завета были написаны уже после смерти апостола: “невозможно поверить собственным глазам”, — пишет Деко, цитируя слова из Первого послания к коринфянам, произносимые на евхаристии5.
Читать дальше
