Но Стивенсон берет не только сегодняшний день, но и предысторию, которая теснейшим образом связана с именем Алана Тьюринга, чьи слова взяты в качестве эпиграфа: “Существует удивительно близкая параллель между задачами физика и криптографа. Система, по которой зашифровано сообщение, соответствует законам Вселенной, перехваченные сообщения — имеющимся наблюдениям, ключи дня или сообщения — фундаментальным константам, которые надо определить. Сходство велико, но с предметом криптографии очень легко оперировать при помощи дискретных механизмов, физика же не так проста”.
Сходство велико, но различие фундаментально. Криптография имеет дело с расшифровкой сообщения, которое создал человек. И здесь силы равны (или, по крайней мере, сравнимы): один криптограф пытается понять, что же скрыл другой. Хотя обратная задача (расшифровка) несравнимо сложней, чем прямая. Но глобальное сообщение, которым является Вселенная, имеет, конечно, другой порядок сложности. И можно сказать, что здесь Тьюринг — выдающийся криптоаналитик — себе немного польстил.
Роман Стивенсона обычно относят к жанру киберпанка. Самым известным произведением этого жанра является не текст, а фильм: это — “Матрица” братьев Вачовски. Очень сжато этот жанр можно охарактеризовать так: насколько имитация близка реальности? Насколько информационная картинка киберпространства близка реальному миру? Или, говоря словами Тьюринга, насколько точно можно описать дискретными механизмами физическую реальность — то есть Вселенную? Авторы “Матрицы” отвечают: информационную картину, порожденную мощью цифровых технологий, можно сделать сколь угодно близкой реальности. Стивенсон, по-видимому, не столь радикален. Он фактически говорит: киберпространство — это не всё, есть вещи, которые в него принципиально не укладываются. Например, доверие, без которого информационный мир невозможен.
Его мнение важно, потому что он вышел из киберпространства. Он — программист и хорошо представляет себе, как же рождаются, живут и умирают сущности цифрового мира. Киберпространство сегодня уже не то, что было в 1997 году, когда его взялся описывать Стивенсон. Интернет крепко тряхнуло в 2000 году, когда интернет-компании лопались, как мыльные пузыри, проекты закрывались один за другим и акции, стоившие миллионы, превращались в резаную бумагу. Это прошло, Интернет оказался действительно стбоящим глобальным проектом, и сегодня пришли другие люди и реализуются новые идеи, и NASDAQ опять поднялся и окреп.
Читая сегодня Стивенсона, нужно помнить, что он писал свой роман в романтическое время, когда, казалось, еще шаг — и Интернет сделает человека свободным и независимым. Этого не произошло. И, видимо, не произойдет.
Роман Стивенсона огромен. И дело не только в объеме — 900 страниц, но и в ширине и глубине охвата событий. Писатель выбирает в качестве базиса два основных временных периода — это Вторая мировая война и компьютерная революция девяностых — и протягивает между ними струны, исследует связи. Во время войны действуют деды, в наши дни — внуки.
Одним из героев военного времени является Лоуренс Притчард Уотерхауз — математик, приятель Алана Тьюринга (тоже героя книги), создатель одной из первых универсальных вычислительных машин. Его главная задача, которой он посвящает себя на службе в американской армии и на флоте, — это взламывание шифров, используемых немецкой и японской армиями. Но прежде чем Уотерхауз оказывается в армии, он учится в Принстоне, учится не слишком удачно и в результате попадает на флот, но не в качестве главного криптографа (это случится позднее), а в качестве музыканта, играющего на глокеншпиле1. История о том, как выдающийся математик оказывается рядовым музыкантом флотского оркестра, написана с замечательным юмором: “Ему дали тест на проверку умственных способностей. Первая задача по математике была такой: порт Смит на 100 миль выше по течению, чем порт Джонс. Скорость течения — 5 миль в час. Скорость лодки — 10 миль в час. За какое время лодка доберется из порта Смита в порт Джонс? За какое время она проделает обратный путь? Лоуренс тут же понял, что задачка с подвохом. Нужно быть полным идиотом, чтобы предположить, будто течение увеличивает и уменьшает скорость лодки на 5 миль в час. Ясно, что 5 миль в час — всего лишь средняя скорость. Течение быстрее в середине реки, медленнее — у берегов; более сложные вариации следует ожидать на излучинах реки. По сути, это вопрос гидродинамики, который решается с помощью хорошо известных дифференциальных уравнений. Лоуренс нырнул в задачку и быстро (или так ему казалось) исписал вычислениями десять листов. По ходу он осознал, что одна его посылка вместе с упрощенным уравнением Навье-Стокса приводит к очень занятной семейке частных дифференциальных уравнений. Он не успел очухаться, как доказал теорему. Если это не подтверждает его умственный уровень, то что тогда подтверждает? Тут прозвенел звонок и собрали работы. Лоуренс сумел спасти черновик. Он отнес листок в казарму, перепечатал на машинке и отправил в Принстон одному из наиболее демократичных преподавателей математики, который тут же договорился о публикации в парижском журнале. Лоуренс получил два свежих бесплатных оттиска несколько месяцев спустя, при раздаче почты на борту линкора „Невада”. На корабле был оркестр, и Лоуренсу поручили играть в нем на глокеншпиле: тест показал, что ни на что более умное он не способен”.
Читать дальше
