„Единственно, что я знаю, это то, что я ужасно одинока. У меня нет ни одного друга. Жизнь моя разбита. [Кто должен нести ответственность за мои страдания? Кто будет отвечать за то, что я на протяжении тридцати лет только трижды встречалась с родными?] Почему именно я должна была пройти через этот ад?..”
Эта запись, которой завершается биография Кити Харрис, — самое интересное в книге Дамаскина, теперь и вы, уважаемый читатель, ее знаете, а всего остального, слава Богу, можно не читать”.
А статью Е. Мороз между тем очень рекомендую: ее анонс не зря вынесен на обложку журнала.
Священник Иоанн Охлобыстин. Кбопи. — “Фома”, 2006, № 1 (45).
“Добрая ирония, такое умение посмеяться над своими слабостями и недостатками всегда жили в Церкви и живут сейчас. Это принимало разные формы — от устных баек до использования литературного жанра фацеций. Надо сказать, что, возникнув во времена Возрождения, жанр фацеций поначалу использовался европейскими гуманистами для нападок на Церковь, и лишь гораздо позднее в этом жанре начали писать сами церковные люди, для которых фацеции (а потом и иные литературные направления) давали возможность в смешной форме поговорить о вещах грустных и серьезных. Можно вспомнить Лескова, можно вспомнить Клайва Льюиса. Посмеяться над своими недостатками, в том числе и над недостатками приходской или монастырской жизни, — не зазорно для христианина”.
“В канун Святой Пасхи к отцу Савве приехал поэт Виолентов испросить благословения на создание Истинно Христианской Партии, для скоропостижного прорыва в законодательную власть. „Брат мой возлюбленный, — ответил ему отец Савва, — есть только одна истинно христианская партия, она же — Православная Церковь, все остальное — повод случайных людей получать зарплату за чужой труд”.
— Вы ничего не понимаете! Родина гибнет! — возмутился поэт.
— Моя нет, — крякнул монах, — а твоя давно в руинах, если ей еще одна партия нужна. Устроился бы ты, брат, на работу и в водке ограничился”.
“— Скажите, — вопросил отца Савву молодой послушник, — можно ли спастись?
— Практически невозможно, — ответил тот. — Но стоит попробовать”.
“Было дело, что просвещенный в области духовной молодой иерей из города отец Борис укорил отца Савву за дружбу с одним атеистом.
— Что тут поделаешь, — развел руками преподобный, — Господь так любит людей, что для тех, кто твердо убежден, будто Его нет, Его действительно нет. Человеческому рассудку это непостижимо, но хотя бы оцените уровень свободы”.
(“Уже в наши дни в одном из московских монастырей наместник заметил, что у молодых и не в меру ревностных послушников появляются признаки духовного нездоровья: они все обращались к нему за благословением на чтение литературы о стяжании непрерывной молитвы (исихазме)... Когда в очередной раз послушники попросили у него инструкцию по созерцанию нетварного света, отец наместник вспомнил, что на днях его прихожанка-художница принесла ему книгу, изданную в сопровождении ее рисунков. Книга была про Винни-Пуха. Вот ее-то отец архимандрит взял со своего стола и обязал юных мистиков читать. На их недоуменный вопрос — до каких пор им ее изучать, последовал ответ: „До охоты на Слонопотама! Этого вполне хватит”. Через несколько дней ребята стали такими, какими и подобает быть в их возрасте, сбросив с себя маску преждевременного „старчества”.
Вообще, прежде чем обожиться, надо попробовать очеловечиться. В попытке перепрыгнуть именно через эту ступеньку святой Ириней Лионский (II век по Р. Х.) видел грех первых людей: „<���…> не став еще людьми, хотели стать богами”. Улыбка в церковном мире уместна просто потому, что Церковь — это мир людей. У людей бывают разные представления о том, что остроумно, а что нет. Но это спор о вкусах, а не о догматах.
По правде сказать, я не понимаю, как отец Иоанн собрал эти новеллы. Но среди словесной руды, отсеянной им, есть настоящие самородки. Читайте. И „будьте как голуби”: зернышки склевывайте, а камешки оставляйте и на автора не сетуйте. Мир Церкви — мир людей. И отец Иоанн напоминает нам об этом” — диакон Андрей Кураев ).
Михаил Пришвин. Дальний Восток (путевой дневник 1931 г.). Публикация Л. Рязановой. — “Рубеж”, Владивосток, 2006, № 6 (868).
Эта эксклюзивная публикация оформлена поразительного качества фотографиями Пришвина (из его снимков вообще, думаю, можно сделать отличный альбом, снимал он много). Некоторые записи стали историческими свидетельствами для краеведов (например, тот факт, что могильными плитами с разоренного Покровского кладбища выстлали мостовую на Светланской улице у гостиницы “Версаль”. Пришвин наткнулся там на плиту с именем своей — когда-то — невесты).
Читать дальше
