Томи Хуттунен. Имажинист Мариенгоф. Денди. Монтаж. Циники. М., “Новое литературное обозрение”, 2007, 272 стр.
“Настоящая книга посвящена творчеству Анатолия Борисовича Мариенгофа (1897 — 1962) и принципам имажинистского текста, а также тому, как он создавал свой роман об имажинистах. Речь пойдет не столько об имажинизме, сколько именно о его имажинизме, потому что в таком ракурсе мы рассматриваем первый собственно художественный роман Мариенгофа „Циники” (1928), который насыщен автобиографическими подтекстами и является своеобразной летописью эпохи. Вместе с тем следует помнить, что объективная биография Мариенгофа еще не написана и нуждается прежде всего в тщательном и выверенном „перемонтировании” фактов” (от автора).
Составитель Сергей Костырко.
“АПН — Нижний Новгород”, “Ведомости”, “Взгляд”, “Время новостей”, “Booknik.ru”, “День литературы”, “Завтра”, “Искусство кино”,
“Литературная Россия”, “Москва”, “НГ Ex libris”, “Новые Известия”, “Органон”, “Политический журнал”, “ПОЛИТ.РУ”, “РЕЦ”, “Русский Журнал”,
“Русский Проект”, “Стороны света”, “Топос”
Кирилл Анкудинов (Майкоп). Критик — это практик-социолог. — “Литературная Россия”, 2007, № 4, 25 января .
“Литературные критики потрясающе близоруки: они всецело заняты возней „команд высшей лиги”, им нет дела до всего остального. В соответствии с этим поле обзора критиков — непоправимо сдвинуто; самые важные явления — за пределами этого поля. Критики пишут про Анатолия Наймана (потому что он связан с Ахматовой и Бродским), но почти не пишут про Александру Маринину (хотя творчество Марининой неизмеримо богаче социальными смыслами, чем творчество Наймана) и совсем не пишут, скажем, про стихи „толкиенистов”, „готов” и „эмо”. Может быть, „толкиенисты” хуже Наймана (хотя мне неведомо, какие критерии определяют это „хуже” и „лучше”). Но ведь наше завтра будут делать „толкиенисты”. В Майкопе не знают, кто такой Найман. А кто такой Толкиен — знают очень хорошо. Что касается лично меня, то я пребываю (как бы) в совсем минусовом положении: Майкоп — город, который полностью оторван от „литературной высшей лиги”. Майкопские литераторы (и майкопские читатели) говорят на ином социокультурном языке, нежели литераторы (и читатели), соотносящие себя с „высшей лигой”. Как бы я ни был начитан, некоторые важные пароли „высшей лиги” мне недоступны, потому любое мое мнение об авторах „высшей лиги” будет воспринято как глупость. Однако всякий минус можно обратить в плюс. Я имею возможность наблюдать как за литературой „высшей лиги”, так и за „среднестатистической российской литературой”; один мой глаз устремлен на Наймана, а другой — на „толкиенистов” и „рериховцев””.
“<���…> формат „толстого литературного журнала” исчерпал свои преимущества (может быть, временно, а может быть, и навсегда). „Толстые литературные журналы” оказались в сильнейшем кризисе, потому что ориентируются на „имена”, а не на социокультурные процессы. Это неизмеримо вредит даже журналам с самой гибкой и динамичной издательской политикой”.
Юрий Арабов. “Во времена Толстого я был бы литератором средней руки”. Беседу вела Веста Боровикова. — “Новые Известия”, 2008, 31 января .
“Я не занимаюсь менеджментом собственной поэзии. Я к этому потерял интерес еще в девяностых, потому что видел, что это может произойти только с помощью навязывания поэзии обществу. А я что-либо навязывать не люблю”.
“Нельзя жить в буржуазном обществе и петь при этом гимн буржуазии. Это некультурно. Этого нет даже в Америке. И, несмотря на масскульт, мы должны отвоевать что-то другое. Мы должны держаться русской культурной традиции литературы девятнадцатого века, прислушиваться к православию и быть цивилизованными. То, что мы потеряли, никогда не возродится, но на этой основе что-то будет”.
“Я был бы [в ХIХ веке] литератором средней руки, где-то во втором эшелоне, поскольку тогда работали Толстой и Достоевский, и с ними я вряд ли смог бы соревноваться”.
Андрей Архангельский. Прощай, Высоцкий. Какое время на дворе — таков мессия. А если время изменилось? — “Взгляд”, 2008, 25 января .
“Он действительно актуален — своей энергией, мощью, напором, поэтикой, — но не этикой. Негласный кодекс чести советского интеллигента 70-х годов ХХ века, сформулированный Высоцким, сегодня устарел. Апеллировать к нему сегодня — это значит признаваться, что за 20 последних лет наше общество не выработало новых норм и категорий „приличного”, представлений о хорошем и плохом”.
Читать дальше
