Отщепенец. Беседу вел Евгений Белжеларский. — «Итоги», 2010, № 26 .
Говорит Александр Кабаков: «Все мои литературные амбиции укладываются в промежуток между двумя моими непрямыми учителями — Василием Аксеновым и Юрием Трифоновым».
«Понимаете, политкорректность, которую я ненавижу, — это как старое средство против венерических болезней. Оно лишь подавляло симптомы, но человек в конце концов умирал».
«Нельзя считать, что мне не нравится либерализм. Мне не нравится, что он тяготеет к самоубийству. Либерализм стал нежизнеспособным, потому что перестал защищать себя».
«Дачи в Переделкине у меня не было никогда — и хорошо: не дай бог жить среди коллег. Я вообще не член никаких союзов, ни даже ПЕН-центра».
Поэт от Бога. Памяти поэта. — «Известия», 2010, на сайте газеты — 2 июня .
Говорит Юрий Арабов: «Вознесенский был для моего поколения глотком свободы и человеком, который соединял прошлое и настоящее — если иметь в виду футуристическую традицию. Он был таким же мастером метафоры, как и Иосиф Бродский. Кроме всего прочего, он являл собой уникальный пример человека, который, с одной стороны, был социальным, активно функционировал в обществе, а с другой — не принадлежал советской идеологии. Это уникальный опыт, а для меня лично — пример существования литератора в любом обществе. Я учился по его стихам писать собственные стихи, и он для меня был человеком, по масштабам равным Джону Леннону и Бобу Дилану».
Александр Привалов. О Твардовском. — «Эксперт», 2010, № 24, 21 июня .
«В нем явился России истинный народный поэт, какого чаяли, звали и все не могли дозваться с пушкинских времен. Это вам не Кольцов с Никитиным да Суриковым, работы которых положено оценивать по некой специальной шкале, поскольку-де они из народа . Это великий поэт по сколь угодно строгому счету, только еще и крестьянин — не просто по рождению (кому так уж важны анкеты?), а по взгляду на мир, по неколебимо исповедуемой системе патриархальных ценностей».
«Это абсолютно немыслимая книга [„Василий Теркин”]. Эпос, написанный прямо в ходе титанических событий — да с безошибочно найденным чуть не с первых публикуемых глав (1942 год!) тоном, — такого просто не могло быть. Ни у кого, кроме нас, ничего подобного и нету — уж в Новейшее-то время наверняка. <���…> А предмет ее огромен — она не только о Великой войне. Она еще и об уходившей на глазах тысячелетней стране, в которой слово „народ” не многим разнилось со словом „крестьяне”. Стране, где крестьянин встал в центре страшных событий („Ну, война — так я же здесь”) не только потому, что больше некому было вытянуть на горбу основную их тяжесть, но и потому, что все еще преобладал — и статистически, и, похоже, нравственно. Не знаю, думал ли А. Т., что все это — в последний раз; скорее нет; но „Илиаду” для последнего подвига той, толстовско-твардовской России — написал. А сразу после войны, в 46-м году, напечатал той России и отходную — лучшую свою поэму, потрясающий „Дом у дороги”».
Александр Проханов. Тайна перестройки. Грандиозный проект Юрия Андропова продолжает осуществляться. — «Завтра», 2010, № 26, 30 июня .
«Как будто на всех деяниях последнего двадцатилетия лежит отсвет какой-то чужой злой воли, какого-то другого невнятного субъекта, захваченного тайной целью».
«История по-прежнему наглухо зашифрована. Дешифровка истории — интересный, очень важный и насущный процесс. Загадкой является Февраль 1917 года. Загадочен и распад Советского Союза».
Разговоры с Андреем Пермяковым: Евгения Вежлян — Виктор Куллэ. — «Волга», Саратов, 2010, № 5 — 6 .
Говорит Евгения Вежлян: «Мне кажется, что новаторство — это позиция функциональная. Позиция не абсолютная, но относительная. И когда некоторые техники авангарда превращаются просто в техники, то воспроизведение этих техник, конечно, уже не имеет отношения к новаторству. Новаторством являются совершенно иные вещи. Обращение к глубинным традициям в совершенно иную эпоху — это новаторство. Например, поэзия Максима Амелина — это новаторство, базирующееся на обращении к XVIII веку через головы классиков века XIX».
«Сейчас авангард — это так называемый традиционный авангард. То есть вся фактически застывшая некая совокупность поэтических практик, эксплуатирующих достижения классического русского авангарда».
Читать дальше
