«<���…> Нью-Йорк давно уже стал символом разрушаемого катастрофами и неземными силами города».
«Город, в котором я живу или в который приехал даже на короткое время, является частью моей идентичности. Именно поэтому такая на первый взгляд банальная вещь, как плакаты и стенды на улицах Нью-Йорка, рекламирующие фильмы-катастрофы, для меня не только является рекламной стратегией коммерческой киноиндустрии, но и специфическим ритуалом жизни человека XXI века. Рекламные плакаты фильмов-катастроф в каком-либо самом обыденном месте Нью-Йорка, например на автобусной остановке, соблазняют горожанина посмотреть, как разрушается обыденность этой нью-йоркской улицы, а может, даже та самая автобусная остановка, на которой висит плакат. Несложно догадаться, что эта траектория самодеструкции неизбежно тянется и к самому горожанину, который смотрит на этот плакат. Идя на фильм, в котором можно увидеть уничтожение своей улицы природными стихиями, мистическими или космическими силами, горожанин идет смотреть фильм, в котором невозможно избежать референции к собственной возможной гибели как жителя этого города».
Далее — про «Окно во двор» Хичкока.
Борис Минаев. Шар Вознесенского. — «Русский Журнал», 2010, 2 июня .
«Это был какой-то монстр тщательности, бог корректуры. И если других товарищей его по цеху я себе представляю как-то иначе — кого с гитарой, кого пьющим водку, читающим свои стихи, в компании или со сцены, ухаживающим за девушками или делающим то и другое и третье одновременно, то Вознесенского я представляю (и будет правильно представлять его именно так, честное слово) — в бюро проверки, читающим свою корректуру в сотый раз. Это было его занятие, его среда, в которой он не то чтобы купался, а просто чувствовал себя нормально».
Станислав Небольсин. О России, в которой мы живем. — «Литературная газета», 2010, 30 июня.
«Вторая чисто русская одаренность — гениальная одаренность к саботажу, учиняемому против чванливой лжи, особенно лжи начальства. <���…> Нет саботажа, который бы своей гениальностью выигрывал у русского, народного, самородного и всенародного саботажа. (Василий Розанов считал подобное еще и неповоротливостью тупых народных толщ, но ошибался.)».
Вячеслав Недошивин. «Я в свою ходил атаку...» 21 июня исполняется 100 лет со дня рождения Александра Твардовского. — «Российская газета» (Федеральный выпуск), 2010, № 132, 18 июня.
«Знаете ли вы, что Твардовский до старости не знал, как настроить „Спидолу”, приемник, как вкрутить пробки, что десятилетиями, живя в Москве, боялся переходить улицы. Но поразительно — смело вставал поперек несущейся на него партийно-государственной машины, ломавшей кости и хребты любому».
«Нет, ничего не проиграл подполковник. Ни одной войны».
Андрей Немзер. Ради жизни на земле. Сто лет назад родился Александр Твардовский. — «Время новостей», 2010, № 105, 21 июня .
«Поразительно, однако, что этого подлеца Теркин берет в плен, а не убивает . И дело тут не в необходимости добыть языка — Теркин не может быть убийцей . Разумеется, солдат на войне стреляет в противника. Сбивая из винтовки самолет, Теркин, всего вероятнее, отправил на тот свет немецкого летчика, однако мотив этот опущен — описано противостояние человека и страшной машины. Во всей поэме нет эпизода, где герой бы лишал кого-то жизни. Как нет в поэме ни одного упоминания Сталина, закономерно появляющегося там, где ему и место, — на том свете. Оба эти умолчания — свидетельства удивительного человеческого и художественного такта поэта, возможно, бессознательного, но идеально точного чувства правды. Той правды, что неотделима от веры в жизнь, в ее красоту и осмысленность, за которые и сражались смертный автор и его бессмертный герой».
Одиночество — это работа. Для финалиста «Большой книги» Олега Павлова воображение сильнее правды. Беседу вела Ольга Рычкова. — «Российская газета» (Федеральный выпуск), 2010, № 125, 10 июня.
Говорит Олег Павлов: «Реальность — это то, что мы помним. Реальностью можно назвать лишь то, чего не можешь забыть. В этом смысле я реалист, потому что никакой другой реальности не признаю».
«<���…> Я считаю, что посредник между читателем и книгой — всегда лишний... И в виде критика, но и даже в виде автора, поэтому я сам, скажем, не люблю навязывать свое мнение, свое собственное отношение к тому, что пишу, и не отвечаю на подобные вопросы: расскажите, о чем вы пишете и прочее».
Читать дальше
