Новый Мир Новый Мир: Новый Мир ( № 11 2006)

Как сказано! Вот она, прошу прощения, истинная культура дискурса! Кстати: не пора бы уже прекратить нашему компьютеру подчеркивать это слово красным?

Мариэтта Чудакова.Был Август или только еще будет? — “Знамя”, 2006, № 8.

Из финала более чем горячего текста:

“От слов „моя страна”, „Россия” за минувшие годы осталось нечто пустотелое. Повторение заклинаний о „державе” и „особом пути” не собирает, не соединяет нацию в общей работе — разве что в общей ненависти. Ее недостаточно для соединения людей в соотечественников.

Несколько периодов ХХ века сливаются сегодня у российского большинства в нечто ностальгически-общесоветское. Здесь и оставшийся все в той же смутной памяти мифстроительства,больших и очень больших строек — он всегда положителен, оптимистичен. (Сегодняшние масштабные — этот признак подчеркивается — „нацпроекты” опираются на этот миф и в некотором смысле пародируют его.) Имогущественность зла,воспринимаемого в шекспировских тонах и вне оценки. Явно преобладает настроение, которое можно было бы назвать жаждой забвения: забыть плохое, помнить хорошее... Не раскаяния в чем-либо (об этом давно и речи нет). Он-то, наш человек, лично, во всяком случае, не виноват. И потому имеет право на забвение вне понимания. И ищет того, кто поможет ему забыть „все плохое”. Настроение, в худшем случае ведущее прямо к ожиданию фюрера — и полной готовности его принять”.

…Что же нам делать с этим беспамятным “нашим человеком”?

В самом конце, вспомнив любимое стихотворение Г. Иванова, Мариэтта Омаровна тоже вот спрашивает: “...Умер ли кто именно за нас? Сегодня ответ хотят получить и те, кто не догадывается об этом своем хотении. Феномена и мифа Великой Отечественной оказывается недостаточно — на фоне видимой бессмыслицы миллионов смертей в России ХХ века. Они, эти миллионы, продолжают воздействовать на мышление нации. Казалось бы, говорить о них давно уже не хотят, — но это не спасает от воздействия.

...Люди всегда ищут смыслов, всегда хотят знать — готов ли кто умереть за них? За их страну? Есть ли им самим за кого умирать? А — убивать? А — жить? Советская власть повторяла: „Живи для общества!” (И — умри для него же, если прикажут.) Постсоветская публицистика наскоро перелицевала: „Живи для себя, для своей семьи! ” Подразумевалось — умирать не надо вообще ни за что и ни за кого. Множество тех русских, кого сейчас стали странно называтьповстанцами(скорей уж —странникамив старинном русском смысле), во всех „горячих точках” показали неполноту ответа.

Вопросы жизни и смерти — универсальны. Без ответов на них (неизбежно пафосных) культура не может обойтись. В отсутствие достойных ответов будут подставлены недостойные. Сегодняшние примеры известны. Надо искать ответ”.

Ктоис кембудет его искать, интересно?

Шестые Максимовские чтения.Национальная идея: утопия или реальность, средство или цель? — “Континент”, 2006, № 2 (128).

А вот уже и ищут, между прочим. Девяносто страниц в журнале подобные поиски занимают, и это еще сокращенный вариант.

Почитаем отрывок из послания редакции “Континента” — участникам чтений.

“…Важность акцентировки именно общеметодологической стороны проблемы как раз и вытекает ведь из того, что разговоров о необходимости для современной России общенациональной идеи сегодня хоть пруд пруди — от заказов-призывов начальства до многочисленных „спецпредложений” на этот заказ со стороны разного рода политиков и обслуживающих государство „экспертов”.

Что это: просто ширма и отвлекающий пиар-ход со стороны властей предержащих для очередного манипулирования людьми или отражение какого-то реального запроса сегодняшней истории России? Если да — то какого? И насколько ему соответствует сама парадигманациональной идеи?

Для этого, понятно, нужно разобраться прежде всего в самой этой парадигме (или выработать ее). А для этого, в свою очередь, очень важно было бы оценить — с точки зрения соответствия сегодняшним реалиям — то, что было заявлено на эту тему мировой и, может быть, в особенности русской мыслью ХIХ — ХХ веков — славянофилами, Чаадаевым, Пушкиным, Достоевским, Соловьевым, Бердяевым, Ильиным и т. д.