— Говорят, в храме из-под земли голос.
— Въяве, за царскими вратами.
Пауза, лязг экскаватора. Куртка перешла на шепот:
— У меня сосед ночным сторожем — говорит, каждую ночь…
Я сунул червонец той, что с бельмом.
— То плачет, то кричит женским голосом… — Они снова перекрестились.
— Кто?
— Кто-кто — голос! — Шуба стала озираться.
Ближайшая сточная решетка находилась напротив прокуратуры. На тротуаре столпились журналисты с камерами, суета — раскулачивают очередного олигарха.
Усмехнувшись, я прошел мимо, на угол. Сел перед решеткой на корточки. Ключи, качаясь, поблескивали на солнце. “Хорошо, что не обнаружил раньше”. Теперь, когда прошло столько времени, отступать некуда.
Я разжал пальцы — ключи беззвучно исчезли между прутьев. Представил, как она сидит под землей. Среди фекалий, перепачканная кровью месячных. Потерявшая счет времени. Что вообще делает человек в ее ситуации? Читает стихи, разговаривает сам с собой? Сочиняет письма родственникам? Я вспомнил, как она кричала в постели, — и представил, что под землей она издает те же звуки.
И еще понял, что готов на многое, лишь бы оказаться на ее месте.
Может быть, в безысходной ситуации я смогу узнать о себе хоть что-то.
28
Пистолет лежал на прежнем месте.
Затолкав обратно старые газеты, я вылез из кабины бесхозного “ЗИЛа”. Стекла выбиты, голая рама — кто его бросил между сараями? Когда?
Лучшего места не придумаешь.
Дома на полу валялись коробки из-под завтрака. Я вспомнил похмельное утро, девушку из ресторана. Как она поднимала квитанцию, раздвинув джинсовые ляжки. Тут же в памяти возникла другая, из машины. Ее полуоткрытые пухлые губы.
Надо сказать, одну из его проституток я уже вызывал. В первое время, когда боялся оставаться в квартире ночью. Она оказалась миловидной, даже интеллигентной. Управилась ловко и ласково, я даже не успел опомниться. “Только не оперу”, — предупредила. Смешно и странно, что она помнила музыку, мебель — а не человека .
Остальные девушки в компьютере были обычного, с учетом ретуши, качества. Я листал фотографии целый час, никак не мог выбрать. Эту? Эту? Остановился на той, что в цветочном купальнике, с челкой. От остальных она отличалась более-менее живым взглядом. Около часа к телефону никто не подходил. За это время я успел прикончить полбутылки коньяку, желание испарялось. Разглядывая фото, я находил девушку не такой уж привлекательной. Даже вульгарной. С чего я взял, что она мне нравится?
Однако лицо, челка! Где я их видел?
“Мир будет принадлежать не тому, у кого самая большая бомба, нет”.
Я набирал номер, как будто от того, снимут трубку или нет, зависит моя судьба.
“А тому, кто сумеет управлять нашими фантазиями”.
Наконец около девяти вечера номер ответил. В трубке раздалось сонное “алё”.
— Когда ты хочешь? — Судя по голосу, совсем юная.
Сказал, что живу поблизости и готов через час.
— Да, мой сладенький, — изобразила нежную птичку.
Я поморщился и понял, что даже такая фальшь способна меня растрогать.
Меж тем выяснилось, что цена повысилась.
— Зато у нас отдельная ванная!
Я сказал, что цена меня не интересует.
Перед тем как выключить компьютер, заглянул в почту. У него, кроме спама, ничего нет, пусто. Поразительная некоммуникабельность. Однако и у меня в почте было примерно то же. Как будто о моей пропаже узнали все и просто перестали писать письма. Похоронили. Или сделали вид, что меня не существовало вовсе.
Только одно сообщение значилось как непрочитанное. Я уже собирался удалить его, но в последний момент заметил собственное имя. Ссылаясь на договоренность, меня просили о встрече. Теперь, после обнаружения кредиток, нужды в деньгах не было. Но делать вид, что ничего не случилось, тоже не следовало.
“Завтра в три часа на Трешке”
“Пальто, буддийский платок”.
“ОК”, — откликнулся собеседник.
“Черное пальто, тубус”.
29
Я вышел из трамвая на следующей остановке. Действительно, напротив магазина с пластинками мерцала овощная палатка. В трубке снова длинные гудки, никто не подходит. “Издеваются, что ли?”
Читать дальше
