Андрей Немзер. Исповедь обреченного слову. Издательство “Время” выпустило “мемуарный” роман Руслана Киреева. — “Время новостей”, 2008, № 190, 14 октября .
“Заголовок — „Пятьдесят лет в раю” — двоится. „Рай” — литература, которой Киреев спасался от пугавшей его с детских лет несправедливой и безотрадной жизни с ее навязчивой пошлостью и равнодушием к отдельному человеку, душащими правилами и зверино дикими нарушениями этих правил. Но, уходя в блаженство сочинительства, человек, во-первых, утрачивает способность радостно воспринимать саму жизнь, становится в ней докучным гостем и несносным наблюдателем, а во-вторых, обречен наносить этой жизни и „обычным” людям бесчисленные обиды, ибо всякое претворение в слово „умерщвляет” органику бытия. Не важно, сколь „точно” такое понимание отношений жизни и литературы, важно, что для Киреева дело обстоит именно так. А потому „рай” его чем дальше, тем больше уподобляется аду, в котором навсегда заперт одинокий мученик. Только и отказаться от этого адского рая (райского ада), от своего безнадежного одиночества, от наркотика складывания букв в слова и слов в предложения сочинитель не может и, вопреки всем резонам, не хочет. Раз за разом Киреев повторяет: литература лишила меня подлинной жизни. И продолжает свое привычное дело, погодно раскручивая историю своего писательства и сопутствующих ему „житейских обстоятельств”...”
См. также: Андрей Немзер, “ Поминают — поименитей. К девяностолетию Александра Галича” — “Время новостей”, 2008, № 193, 17 октября.
См. также: Андрей Немзер, “ Густая красная буква „Ю”. Семьдесят лет назад родился Венедикт Ерофеев” — “Время новостей”, 2008, № 198, 24 октября.
См. также: Андрей Немзер. “„Не нужно быть печальными...” Пятнадцать лет назад умер Юрий Михайлович Лотман” — “Время новостей”, 2008, № 200, 28 октября.
Ничего не строить и ни на что не надеяться. Философ Борис Гройс о современной российской цивилизации. Беседу вела Елена Кутловская. — “Независимая газета”, 2008, 12 сентября .
Говорит Борис Гройс: “Было бы глупо, если бы мавзолей был разрушен. Я считаю его одним из величайших памятников культуры XX века. Я бы его лелеял и холил, потому что он одно из величайших достижений модернизма; шедевр конструктивистской архитектуры. Но я, к сожалению, ничего не решаю…”
“Мавзолей является демонстрацией того, что Ленин никогда не восстанет, ведь он как бы запаян в своем гробу. <...> Иначе говоря, коммунизм как идея мертв, и осталось только его тело”.
“В Солженицыне было что-то очень западное: индивидуализм, способность выбрать определенный путь, сформировать для себя определенную программу, цель и потом, никуда не сворачивая, не обращая внимания на то, что говорят другие, десятилетиями идти к поставленной цели посредством огромного труда. <...> Очень мало таких примеров в новой русской истории — примеров такой невероятной верности своему личному проекту и такой абсолютной независимости. Причем именно трудовой независимости, а не болтовни…”
Он шагает по Москве. И не только. Метафизический краевед Рустам Рахматуллин предпочитает Соликамск Парижу. Беседу вела Ольга Рычкова. — “НГ Ex libris”, 2008, № 31, 4 сентября.
Говорит Рустам Рахматуллин: “Я не путешествую за границу. Исключение должны составлять города, которые необходимы москвоведу: Иерусалим, Константинополь, Рим. Если все же отправляться за границу Руси (России, Украины, Белоруссии), то предпочел бы восточнохристианскую Европу. Я очень связываю свои путешествия с творческой задачей, поэтому не хочется тратить время на Париж: точно знаю, что ничего там не „рожу”. И если будут звать в экспедицию, скажем, Усолье — Соликамск — Чердынь, поеду туда, а не в Париж, говорю без всякого кокетства. Хочется, чтобы из путешествий вырастали книги. Кроме того, я антизападник. Ничего не могу с собой поделать — очень резко, нервно отношусь к пространству, лежащему за цивилизационной границей восточного христианства. Почти уверен, что это враги, за исключением, может быть, Италии — страны наименее русофобской, где откликаются на тост „ Per Prima, Seconda e Terza Roma ” („За Первый, Второй и Третий Рим”), и еще нескольких стран. Это пространство враждебно лично мне, там будет тяжело и плохо. Знаю точно, потому что мне тяжело и плохо уже на униатских территориях Западной Руси”.
Читать дальше
