Алла Глинчикова. Русские заметки о китайских впечатлениях. — “Континент”, 2006, № 4 (130) .
Помимо впечатлений автор публикует здесь свое сообщение на пекинской конференции, проходившей прошлой осенью и посвященной социальным моделям XXI века.
“<���…> Думается, что „китайский путь” модернизации будет иметь для России столь же гибельные последствия, сколь и „европейский”. И вот почему. В основе китайской культуры, и политической культуры в частности, лежит особый тип индивидуации, также отличный от российской. Православное сознание, от которого мы, утратив веру, все же унаследовали свой особый тип понимания индивидуальности, требует слияния индивидов в целое. Православная целостность гомогенна, она не дискретна. Это хорошо, когда речь идет о любви или о войне, но это очень плохо, когда речь идет о социальности, об общественной жизни. Для социальной жизни растворение индивида с его интересами в обществе, а общества с его интересами — в государстве означает разрушение и индивида, и общества, и государства. Для социальной жизни очень важны границы между индивидами, границы между обществом и государством. Преодоление структурности, которое является главным императивом православной этики, имеет тяжелейшие последствия, когда оно переносится непосредственно на социум. Именно в этом состоит главный урок русского коммунизма . В Китае иной тип индивидуации и иной тип отношения к целому. Конфуцианский принцип соотношения и гармонизации частей в рамках целого хотя и очень специфичен по сравнению с западным, но все же имеет с ним то общее, что не противоречит структурности. Конфуцианское целое не разрушает и не растворяет части. Оно не сталкивает их, как на Западе, а стремится включить, вместить, расположить их по принципу взаимодополнения. Эта культура, имеющая многотысячелетнюю традицию, давно стала частью национального сознания. И именно эта культура позволяет сохранять плюрализм без конфликта политических институтов. Можно спорить, сможет ли эта культура справиться с противоречиями Китая эпохи глобализации. Но очевидно одно, что для России этот тип гармонизации будет означать простое возвращение в тоталитаризм.
Поэтому на сегодня главная задача России, если она хочет сохраниться как цивилизация (а по-другому она сохраниться не сможет), заключается в том, чтобы принять, признать и совместить со своей формой морали принцип социальной структурности, не допускающий слияния общества и государства, прав индивидов и прав сообществ . Для этого России нужно сформировать институты, способные эффективно отстаивать частные интересы в социальной сфере, будь то интересы индивидов, групп, классов или общества в целом. Ни в коем случае нельзя допустить повторной тоталитаризации государства ни под какими благовидными предлогами „вечного социального мира”. Именно поэтому западная модель гармонизации через институционализацию конфликта — единственно возможный вариант для России. Другое дело, что формы этой институционализации могут быть особыми, своими национальными . А вот собственность как раз может быть любой. Во всяком случае, мера частной собственности должна определяться интересами общества, способного эти интересы защищать — в том числе и от государственной бюрократии.
Тем не менее, несмотря на различие форм гармонизации социальных интересов, хотелось бы отметить, что есть нечто общее, что объединяет гражданские сообщества всех регионов мира и всех культур, — это потребность в международной интеграции граждан перед лицом надвигающейся глобализации элит”.
Наталья Давыдова. Тот, который не молчал. — “Огонек”, 2007, № 10 .
Памяти Алексея Ильича Комеча, директора Института искусствознания.
“<���…> „Нас не услышат, но говорить о сохранении истории все равно надо, иначе будет еще хуже”, — часто повторял Алексей Ильич. Это как будто о нем написал Арсений Тарковский: „Соратников, способных поддержать, было немного. И он брал удар на себя. Многие из тех, кто обзавелся просторными начальственными кабинетами, так и не научились быть гражданами своей страны. А он им был”.
Он, казалось бы человек структуры, умел идти против течения. Пусть и выглядел порой Дон Кихотом, воюющим с мельницами. Последнее, что он пытался защитить, — переданный в собственность Москве музей-заповедник „Царицыно” и Средние торговые ряды на Красной площади, 5. Федеральный научно-методический совет по охране памятников культуры, одним из руководителей которого он был, взял на себя смелость написать отрицательное заключение на „реставрацию” царицынского Хлебного дома и Большого дворца, назвав то, что сегодня происходит с исторической усадьбой, не реставрацией, а грандиозным капитальным строительством. А о Средних торговых рядах он писал, что если проект реконструкции памятника будет согласован, то это станет „самой настоящей публичной продажей закона. Но это не единственный случай. Идет планомерное и повсеместное нарушение законодательства об охране наследия”. К сожалению, „публичная продажа закона” состоялась. А ту статью, одну из его последних, назвали „Наследие Алексея Комеча”. Хотя этот мужественный человек еще надеялся победить тяжкую болезнь”.
Читать дальше
