Воля к жизни…
Нет, не хочется конструировать.
Словом, в неровном этом тексте есть места живые, а есть совершенно мертвые. И это, скорее всего, очередной маканинский “побег”.
Напомню давний его рассказ — “Пустынное место”. Там разработана целая философия побега. Пессимистическая философия: “Очищения в побеге нет — есть только тяга, как бы притяжение длительное к пустынному месту; и ни граммом более. Тяга, которая исчерпывается самим же побегом, исчерпывается сама собой, как ветрянка или свинка”. Но, с другой стороны, “само состояние смены и есть суть этой смены. Как мгновение между вдохом и выдохом. Этот миг мал и как бы даже бессмыслен; однако же человек дорожил и всегда будет дорожить этим мигом, и спроси почему, пожмет плечами — дурачок, дескать, ты, братец”.
Ну вот, Маканин убежал, оказался в очередном “пустынном месте”. Посмотрим, как он будет его обустраивать.
Александр Агеев.
1 Здесь хочется привести мнение других рецензентов книги Маканина, тоже задумавшихся над вопросом о ее жанре и построении: “Да, житейская реальность в „Испуге” сильно трансформирована. <���…> Такое „квипрокво” скорее в духе ренессансной новеллистики <���…> Автор выставил дюжину картин на тему „Сатир и нимфа”. А прорабатывать сатира и нимфу на профсоюзном собрании бесполезно. Они <���…> не услышат, что там говорится за столом, покрытым сукном и с графином посередине” (Новикова Ольга, Новиков Владимир. Сладострастье потеснило сердечность. Или нет? — “Звезда”, 2007, № 1. (Примеч. ред.)
Давид Самойлов. Стихотворения. Вступительная статья А. С. Немзера. Составление, подготовка текста В. И. Тумаркина. Примечания А. С. Немзера и В. И. Тумаркина. СПб., “Академический проект”, 2006, 800 стр. (“Новая Библиотека поэта”).
Давид Самойлов. Поэмы. Составление Г. Медведевой, А. Немзера.
Сопроводительная статья А. Немзера. М., “Время”, 2005, 480 стр.
"Умру — полюбите, а то я вас не знаю…” — многие годы эта классическая строка Гандлевского была для меня подтверждением окончательной “правоты поэта” в его противостоянии ватной глухоте современников. И вот — не то чтобы усомнился, но появился повод к дополнительным размышлениям. Повод довольно весомый: в двух вынесенных в подзаголовок объемных томах опубликован практически весь корпус поэтического наследия Давида Самойлова. Одного, на мой вкус, из самых значительных стихотворцев второй половины ХХ века. Отдельно — лирика, отдельно — поэмы. Удивительно, однако, что большинство коллег по цеху, с которыми я пытался поделиться радостью от этого — не устрашусь пафоса — литературного события, по преимуществу досадливо отмахивались: “Самойлов неактуален, и вообще это довольно посредственный советский стихотворец…”
Итак, что же происходит? Неужели взаправду “sic transit gloria mundi” — или потомки обзавелись органическим изъяном слуха? Да простит мне Давид Самуилович, но выход в свет итогов его более чем полувекового стихотворческого труда послужит поводом к разговору не только о его поэзии, но и о нынешнем отношении к поэтической традиции — вне которой сам он своего существования не мыслил.
Беда, мне кажется, таится в порочности самого термина “актуальный”, посредством новейших критических спекуляций приобретшего некий положительный привкус. При этом жонглирующие термином регулировщики “литературного процесса” начисто забывают его изначальный смысл: “актуальность” — это постмодернистски понятая “злободневность”. Будем честны: начиная годов с 80-х злободневность смысловая (политическая злободневность является лишь ее частным случаем) сменилась злободневностью эстетической. То есть принадлежностью к некоему, извините за выражение, поэтическому “мейнстриму”. Извиняться приходится потому, что антропологическая сущность поэзии заключается в подтверждении (и утверждении) человеческой уникальности говорящего. При этом сам факт “ритмоговорения” является столь же весомым подтверждением принадлежности стихотворца предшествующей традиции, как его способность к осмысленной речи — принадлежности к роду homo sapiens. Из вышесказанного следует, что всякий подлинный стихотворец — просто из инстинкта самосохранения — противостоит по мере сил “злободневности”/“актуальности”, навязываемых ему энтропией клишированного современного сознания. Идет по линии наибольшего сопротивления — что, естественно, не способствует получению прижизненных дивидендов. Однако душеспасительно.
Читать дальше
