Как автор и единственный “исполнитель” этого канона, он иногда сталкивался с некоторыми трудностями, но не останавливался ни перед чем. Даже когда он захотел нарисовать рыжекудрую велосипедистку, которая промчалась однажды мимо него, как прекрасный сон, он умудрился поместить ее в интерьер. На картине была нарисована им небольшая комната, дверь которой выходила в цветущий сад. В комнате в кресле-качалке сидела миловидная женщина с раскрытой книгой на коленях. В углу комнаты, куда почти не попадал свет, виднелся кусочек изразцовой облицовки. Женщина повернула голову в сторону двери, а там, в проеме, пронизанная солнечными лучами и от этого полупрозрачная, стояла, держась за руль, велосипедистка. Картина называлась “Прелести спортивной жизни” и предназначалась Питером для спортивно-оздоровительного центра. Впрочем, все свои картины Питер — и это соответствовало истине — скромно называл плитками.
Все было бы хорошо, но, отказавшись закончить образование в школе изразцов, он утратил возможность получения гарантированного и очень достойного заработка. А его жанровые плитки пока не продавались. Заказчики, даже если они появлялись на творческом горизонте Питера ван Бейлиса, видимо, чего-то пока не понимали, и Питер занялся поисками работы. Как-то, перелистывая газету, он обнаружил объявление компании KLM о наборе стюардов на европейские рейсы, прошел собеседование и вот уже целый год наслаждался полетами, посадками, а главное, вот такими небольшими, но весьма ощутимыми перерывами между рейсами. Эти часы он всегда проводил с толком. Можно было пойти послоняться по незнакомому городу, а через какое-то время попасть в него еще раз, уже узнавая понравившиеся улицы, дома, маленькие ресторанчики и даже лица людей. К таким прогулкам Питер готовился тщательно — всегда брал с собой дорожный набор специальных красок и пару керамических плиток любимого размера. Он поставил себе за правило обязательно в каждом городе посещать местные картинные галереи, а после выпивать чашечку кофе в каком-нибудь маленьком (непременно маленьком) кафе. Сидя за чашечкой кофе, Питер что-нибудь рисовал на своей плитке, уж такой он был человек.
Во время предыдущего прилета в Санкт-Петербург Питер, следуя своей программе, посетил Русский музей, но успел осмотреть только работы старых мастеров. В этот раз он собирался побывать в Корпусе Бенуа, где располагалась коллекция картин художников начала XX века. Питер считал, что все старые мастера, например, в XIX веке рисовали примерно одинаково во всех европейских странах. Такое было время. Слишком много канонов. Но к концу века XIX и началу XX накопилась разница, и ею с лихвой воспользовались многочисленные художественные течения, школы и отдельные независимые мастера. Вот эту “российскую разницу” и мечтал увидеть сегодня Питер ван Бейлис, бывший студент Амстердамской школы изразцов, а ныне — стюард компании KLM.
Покинув аэропорт, Питер добрался до центра города. Он вышел из метро на углу Невского проспекта и канала Грибоедова и, повернув направо, зашагал в сторону сверкавшего пряничной красотой многоглавого собора. Слева трепетали воды канала. Он подумал: “Как перед наводнением”. Он всегда чувствовал желание воды выплеснуться за разрешенный уровень, за ординар. “Вода, как я, — улыбнулся про себя Питер, — хочет освободиться от канонов. Хочет быть неординарной”. С каждым шагом он приближался к светло-желтому зданию с белыми колоннами по фасаду — цели его похода. Уже стала видна остекленная крыша, и Питер порадовался, что в музее хорошее, правильное освещение.
Поднявшись на второй этаж, он оказался в анфиладе залов, уходящих, казалось, за горизонт. Питер шел медленно, ускоряясь только на пейзажах, которые не нравились ему с детства, так же как и чувствительные описания природы в романах. Если бы его спросили, то он легко эту свою нелюбовь к пейзажам мог бы объяснить. Все-таки Питер представлял семью, где все мужчины были изразцовых дел мастерами. А у таких людей ценились орнаменты и симметрия. Каждый отдельный листок-лепесток был, с этой точки зрения, верхом совершенства, но вот в совокупности… “Возьмем для примера дуб, — размышлял Питер, пропуская очередной пейзаж. — Старый, искореженный жизнью. Нет в нем симметрии. А любой его лист — пособие по рисованию узоров”.
Основное внимание Питера привлекали портреты в интерьерах. Было, было на что посмотреть у этих русских! На обороте входного билетика он записал фамилии понравившихся ему художников (“для углубленного изучения”):
Читать дальше
