Иосиф Гольман - Хранитель Реки

– Ну, нет так нет, – спокойно согласился хлыщ. И хоть вызверился взглядом здоровяк, но с поводка спущен не был.

Разошлись, как говорится, на встречных курсах. Однако какая-то тревога в бесшабашной голове художника-разбойника – хорошо сказал, надо запомнить! – все же засела.

Даже не тревога, а какое-то тревожное ожидание. И это было очень некстати, особенно с учетом того, что совсем скоро нам с напарником предстояла очередная операция по отъему неправедно нажитых средств, да еще с таким шоколадным раскладом!

На этот раз чудо-вариант нашел Витек, почти такой же, как у спа-отеля. «Форменные» грабители устроили постоянную засаду в ста метрах за «кирпичом», который невозможно было разглядеть из-за разросшихся веток. Нет, возможно, конечно. Но гораздо сложнее, чем, если бы дело происходило зимой, когда нет листьев. Поэтому чуть не каждый второй водитель, проезжавший по тихой улочке в промышленном районе, становился добычей мздоимцев.

Поскольку опасения меня не покидали, я подошел к делу серьезно. Лично проверил полученную от Витька инфу, проехав улочку в правильном направлении.

Точно, стоят, красавцы. В боевой раскраске, но спрятавшись за разросшиеся кусты.

Тем хуже для них.

Когда мы с Витьком подъезжали к улочке с «запретной» стороны, я уже больше боялся, как бы менты не смотались пообедать или еще куда-нибудь – деньги у меня снова неожиданно заканчивались.

Менты не смотались.

Ну и хорошо. Время как-то враз ускорилось, побежало быстрее.

Вот мент выбегает из машины. Выставляет вперед жезл.

Торможу. Проверяю в кармане документы и за лацканом пиджака – микрофон.

Витька, паразит, уткнулся носом в аппаратуру. Мог бы хоть «ни пуха» пожелать – сам-то на дело, как в первый раз обосрался, так и не ходит, я отдуваюсь. А деньги делим поровну.

Ну да ладно. Не время сейчас отвлекаться.

Я выхожу из машины, сажусь в «жигуль», на переднее сиденье, рядом со старшим ментом. Второй, который выбегал меня тормозить, садится сзади. Обычный расклад, но я опять волнуюсь.

– Ваша машина? – спрашивает, разглядывая мои права, тот, что за рулем. Спокойный, средних лет, капитан. Командир.

– Нет. Друга, – честно отвечаю я. – Он в машине сидит. Выпивши немного.

Последнее – враки. Но не могу же я им сказать, что мы пошли на «разгон», а мой приятель – немного бздун, поэтому главную роль в преступном эпизоде выполняю я, Вадим Оглоблин?

– А в ОСАГО вы вписаны? – уточняет капитан. Задний, лейтенант, напряженно сопит.

– Нет.

А чего скрывать? Пусть накапывают на меня компромат. Чем больше проступок – тем больше взятка. И, соответственно, последующие отступные.

– Нарушение, – констатирует тот.

– Есть немного, – соглашаюсь я.

– Действительно, немного, – хмыкает капитан. – По сравнению с проездом на запрещающий знак.

– Какой знак? – неубедительно удивляюсь я.

– Знаете, какой.

Капитан своим спокойствием давит мне на нервы. Что-то не хочется предлагать ему деньги. Вдруг честный? Но тогда в результате моей хитрой махинации я окажусь оштрафованным, без прав и без денег. Да уж, умен и хитер Вадик Оглоблин!

– А можно как-нибудь послабее наказать? – заныл я. – Художники много не зарабатывают.

– А если мало зарабатываешь – правила соблюдай, – холодно заметил капитан.

Вот это уже кое-что. Некое, слабо, правда, выраженное приглашение к переговорам.

– Ну, раз уж не соблюл, – перевожу разговор в привычное русло, – оштрафуйте на месте, только не сильно.

– Мы штрафовать на месте не имеем права.

Вот же чертов капитан! Похоже, я действительно влип как минимум на штраф.

– Может, все-таки как-нибудь разойдемся? – Теперь мое нытье вполне естественное, без какого-либо наигрыша.

– Вы что, мне взятку предлагаете? – усмехается тот.

Ну, попал! Неужели лишит прав?

…Фу, ты, черт! Отлегло …

Капитан, не снимая с лица усмешку, претворяет в жизнь метод, описанный моей Ленкой, правда, модернизированный. А именно: пальцем пишет по пластику «торпедо» четыре больших невидимых цифры: 1500.

– Я дам вам полторы тысячи, не вопрос! – радуюсь я.

Пусть и не сразу, но события переходят в привычное русло. Нет, все-таки этот бизнес надо бросать. Так никаких нервов не хватит.

Осторожный капитан молчит.

Я вытаскиваю три пятисотки, сую ему в руки.

В этот момент задний мент перестает сопеть, и мои собственные руки оказываются зажатыми в стальные тиски. Сначала – фигурально, а через короткое время – натурально. В первый раз в жизни я оказываюсь в наручниках. И это очень, очень неприятно! «Господи, что же делать?» – думаю я. Как оказалось, вслух, потому что капитан ехидно советует: