Иосиф Гольман - Хранитель Реки

Самое интересное, что декан что-то понял! Выслушав сбивчивый рассказ, не содержащий никакого, как любят говорить журналисты, фактажа , вошел все-таки в положение: оформил справку и даже каким-то чудом договорился с военкомом об отсрочке призыва (потом эта проблема решилась сама по себе, так как бакенщиков на службу не брали по броне).

Короче, на Реку Бакенщик приехал вовремя. Правда, тогда еще Бакенщиком был его отец. Он и вызвал сына. Вначале предупредил жесткой телеграммой, а уточнил все заказным письмом. Вызвал на замену себе.

Сын недоумевал: отец был как старый кедр. Да, за шестьдесят, но могуч и крепок. К чему такая паника?

Бакенщик помнит, как они сели с ним вдвоем на берегу Реки. Он думал, отец сейчас ему все объяснит. Все-все, на что только намекалось раньше, еще до его отъезда на учебу. Хотя даже от намеков мурашки по коже бежали.

И отец объяснил. Но так, что непонятностей осталось куда больше, чем знаний.

Что их, таких, как отец и теперь вот сын, по всей земле – несколько десятков. Что каждому сыну об этом, в нужное время, рассказывает его отец. Что после рождения первенца уже никого рожать нельзя. И что работать можно только у большой Воды. Река или море – без разницы. Но обязательно, чтобы была большая Вода и вековой лес.

И еще: два-три раза за жизнь будет его ждать великая опасность, связанная с его странными обязательствами. Опасность будет исходить от людей, но как бы в то же время и не людей.

В этом месте рассказа недавний студент в очередной раз споткнулся. Что, уже инопланетяне в дело пошли? Сформулировал он вопрос помягче, но смысл передал точно.

– Нет, сынок, – мягко, будто не заметив иронии, ответил отец. – Это не инопланетяне. Живут они здесь. Рядом с нами.

После чего, как ни в чем не бывало, продолжил свой невероятный и мало что проясняющий рассказ.

Причем самое главное – зачем и кому нужно их Служение – отец так и не рассказал. Видно, потому, что сам не знал. Сказал, нужно работать и ждать.

– А может, все это … – сын хотел сказать «ерунда», но вовремя поправился, – ошибка? Прапрадеду привиделось что-то, и потом дальше пошло?

Отец улыбнулся печально-понимающе:

– Если что сегодня ночью увидишь – не пугайся. Это за сомнения твои. Уйдут сомнения – уйдут и страхи. Надо просто работать и ждать.

Улыбнулся, правда недоверчиво, и недоучившийся студент. Еще оставалась у него надежда, что все рассосется, вернется он на Северо-Запад, без труда добьется диплома, после чего заживет как все. Вот только малопонятное Служение все ставило с ног на голову. К тому же, даже если все правда, зачем ему сменять отца сейчас? Дед до восьмидесяти прожил, возясь с бакенами. С перерывом на войну. «Стоп, – остановил себя парень. – Когда дед ушел на войну, бакенщиком стал отец. И после войны дед к бакенам уже не вернулся. Так, помогал изредка. А сам лодки стал рубить, большим мастером оказался. Получается, обратного хода нет?»

И все равно во все эти чудеса не верилось. Юноша, выросший в лесу и на Реке, разумеется, никогда не был материалистом. Но тут уже такая сугубая мистика, что народной сказкой отдает.

Сомнения развеялись в первую же ночь. Именно тогда он, впервые в жизни, услышал жуткие детские голоса, которые при ближайшем изучении оказались совсем не детскими. И увидел мерцающие шары, издающие эти звуки. Он чуть с ума не сошел, с минуты на минуту ожидая самого страшного. Нестерпимо хотелось, как в детстве, убежать к отцу, ткнуться лицом в его широкую грудь. Раз тот все знает, почему не поможет сыну, не защитит?

Но отец так и не пришел.

А сын – в отца: раз не пришел, значит, это только его испытание. Значит, надо пересилить себя и выдержать все, что предназначено.

Он физически ощущал леденящий холод, когда визгливые звуки и светящиеся разноцветные шары легко проникли сквозь огромные бревна их рубленной еще прадедом избы.

Он физически ощущал близкое присутствие смерти, но не поддался ей.

Потому что, сам того не ведая, уже был Бакенщиком: отец в ту же ночь скоропостижно умер от обширного инфаркта миокарда, так ничего больше и не объяснив сыну.

Место:Москва.

Время:два года после точки отсчета.

Уже четыре эпизода было за нашими спинами. Преступных эпизода, как наверняка бы написали менты-следаки, если бы менты-гаишники нас сдали. Но, как я и предвидел – ох и умный парень Вадик! – никто нас ни разу не сдал. Хоть поджилки при каждом «разгоне» тряслись не меньше, чем в первом криминальном опыте.