Иосиф Гольман - Хранитель Реки

Что же касается небольшого, но реального производственного предпринимательства, то здесь все обстояло неважно.

Нефть позволила поднять зарплаты бюджетникам. Чтоб соревноваться с ними, начали расти зарплаты в частном секторе. При этом производительность труда отставала от роста зарплат в разы. Заколдованный круг, который умные люди давно назвали «голландской болезнью», или «проклятьем ресурсов»: если есть источник с нефтью (углем, асбестом, гуано, тюльпанами …) и его достаточно для хорошей жизни страны, то это предвещает колоссальные несчастья в будущем: ведь у правителей нет никаких стимулов к реформам и обновлению – им и так хорошо. Кстати, голландская болезнь, вовсе не тюльпанная, как многие думают. Проклятье Голландии заключалось в полезном ископаемом, содержавшем удобрения, которое было настолько востребовано в средневековой Европе, что народ за пару поколений жирования на халявном ресурсе растерял навыки, нарабатываемые веками. И веками же потом восстанавливаемые.

Но и это не все. Была еще проблемка, в которой Ефиму Аркадьевичу – даже себе самому – признаваться не хотелось. Даже две проблемки. Хотя корень – один.

Ленив стал Ефим Аркадьевич. И, по большому счету, сыт. Есть одна машина – второй не надо. Есть одна квартира – зачем вторая? Есть один миллион в резерве (пусть даже рублей) – неохота корячиться за второй. Короче, не бизнесмен он по сути. А так, случайно примкнувший, по причине тотальной бедности начала девяностых.

Вторая же проблемка заключалась в том, что леность господина Береславского имела свои, крайне специфические, оттенки. Скажем, ухлестнуть за приглянувшейся женщиной не лень никогда. («Или почти никогда», – не вполне радостно, зато честно, додумал Ефим Аркадьевич: в последние лет пять он не всякий раз доводит дело до логического конца, порой ограничивается игривыми мыслями. А раньше было не так: как говорится, в любую погоду, в любую сторону. Как Российские железные дороги. «Хороший слоган, – мысленно одобрил сам себя рекламист Береславский. – Сравнить РЖД с сексуально озабоченным представителем мужского пола».)

Или переть каждый выходной на вернисаж в Измайлово (тоже, кстати, в любую погоду) не лень. Или прогнать на машине от Москвы до Владивостока с такими же, как он, не наигравшимися в детстве придурками – опять вполне приемлемо. А вот ехать сейчас на встречу с клиентом, надувать щеки и придумывать креатив про опарышей неохота.

Это нехорошо, потому как Сашка Орлов пашет по-прежнему. И деньги пополам – пусть и небольшие – тоже делятся по-прежнему.

И вдруг пришла светлая мысль: если кормит то, что не очень нравится, а то, что очень нравится, не кормит, надо сделать что? Правильно! Надо сделать так, чтобы то, что нравится, кормило!

«Какая гениальная мысль!» – польстил себе Ефим Аркадьевич Береславский. Но шутки шутками, а настроение поднялось. Недаром психологи советуют вербализировать проблему. И даже визуализировать, если проблема позволяет. Но здесь и вербализации достаточно.

Надо просто много и дорого продавать картин.

Какая гениальная мысль!

Место:Прионежье.

Время:один год до точки отсчета.

Невелика деревня Вяльма. Зато имеет многовековую историю – по крайней мере, шестисотлетнюю. И – самое главное – стоит почти на самом берегу великого Онежского …язык не поворачивается называть эту мощную северную водную гладь озером.

Кстати, иногда эта «гладь» легко переворачивает корабли. А поднятый волнами ветер (Бакенщику всегда казалось, что процесс обстоит именно так, а не наоборот), как солому, сдувает с домов металлические листы и черепицу.

– Ну, как тебе? – интересуется Бакенщик у своей молчаливой Галины.

– Мне нравится, – отвечает коренная сибирячка, с жадностью вдыхая свежий, вкусный, напоенный озерной влагой и лесными ароматами чистый воздух.

– Ну и слава богу, – облегченно выдыхает муж. Потому что, если б не нравилось, все равно пришлось бы здесь жить. Ему места своего земного существования выбирать не приходится, а значит, и его жене. Впрочем, Галина знала, на что шла, двадцать лет назад сказав «да».

Они стояли на самой высокой точке поселка, вершинке небольшого холма, метрах в двухстах от ближайшего дома деревни. И в пятистах – от самого удаленного: деревня никак не могла считаться большой. Но вот в красоте ей мог отказать только слепой.