Екатерина Мурашова - Одно чудо на всю жизнь

Кое-что Виктору Трофимовичу однозначно нравилось. Например, нравилось изобилие товаров и отсутствие очередей. Нравилось наличие двенадцати программ по телевизору и возможность в любое время смотреть старые любимые фильмы по видику. Нравилось, что в деревнях строят новые дома, а в городе вполне можно встретить трезвого сантехника, слесаря и строителя. Нравилось, как ярко, красиво и свободно одеваются городские женщины и молодёжь (деревенский народ одевался по виду так же, как и во времена виктортрофимычевой молодости). Но…

Откуда взялось столько бомжей и нищих? Почему не хватает на жизнь ни пенсии, ни государственной зарплаты? Хорошо, в Озерске каждая семья имеет огороды и с них кормится круглый год. А как же живут в Питере? Или вот машины-иномарки. В выходные все дороги ими забиты. И почти каждая стоит больше десяти тысяч долларов. Кто же на них ездит? Где все эти люди работают?

И дети. Дети, как бы позабытые родителями на улицах. Родителями, которые спились, родителями, которые с утра до ночи зарабатывают на кусок хлеба, или теми, кто сдался, опустил руки… Когда такое было? Отец говорит, даже сразу после революции таких детей вылавливали, собирали, устраивали в детские дома, организовывали коммуны. А теперь? Вроде бы никому и дела нет. Войны нет, революции нет, а погляди, что творится…

Взять хоть братьев Лис. Как так получилось, что трое больных детей (хотя Старший Лис, увы, теперь уже не ребёнок), у которых погибли родители, почти пять лет живут где-то сами по себе, совершенно вне сферы интересов государства? И десятки других, так же никому не нужных, не учащихся в школах, нездоровых, тупых, озлобившихся… Неудивительно, что они сбиваются в стаи и… мстят?

Виктор Трофимович удивился неожиданно всплывшему слову, покатал его на языке и кивнул, соглашаясь сам с собой. Конечно, мстят. Мстят миру, который вышвырнул их с самого порога жизни. Естественно, объектами их мести оказываются не хозяева сегодняшней жизни, а тот, кто совершенно ни в чём не виноват. Такой же несчастный, такой же брошенный или беспомощный. Бомжи, дети из благополучных семей, пьяницы, старушки… Где же выход?

Виктор Трофимович тяжело вздохнул и подумал, что за оставшиеся до пенсии годы ему эту проблему даже в своем отдельно взятом округе не решить, а значит, нечего и голову ломать. Пусть умные люди думают, а у участкового другие заботы.

Решил — полдела сделал. Так тому и быть. Только вот румяного стажёра словно в насмешку зовут Андрюшей, как сына. И он рвётся искоренять преступность под корень и верит, что это возможно, совсем как сам Виктор Трофимович в молодости, а до него — Трофим Игнатьевич, а до них — ещё кто-то. И хочет румяный Андрюша искоренить преступность прямо сейчас, немедленно. И очень злится на тех, кто, по его мнению, ему мешает. И получается почему-то, что Виктор Трофимович как раз — мешает. По крайней мере, не помогает должным образом. И лет Андрюше ровным счетом двадцать два. Смешно… Но не очень.

Виктор Трофимович приподнял облупившийся чайник, поболтал. Что-то есть. Налил в стакан до половины желтоватую воду, добавил заварки. Сахар на навесной полке, там же печенье, но вставать не хотелось. Отхлебнул из стакана, придвинул свежую распечатку.

Драка на Лесной, скандал с поножовщиной на Липецком бульваре, 4, все живы, дело возбуждать отказываются, но с ножом кто-то убежал, соседка из-за калитки видела. Знаем, знаем, кто этот кто-то… Ванька Трубич, у него на Липецкой, 4 давняя зазноба живёт, обычная история — отсидел, вернулся, она замуж вышла, шесть лет как… а всё остыть не может, как напьётся, так… Пусть Афанасьев сходит… Бельё с верёвок поснимали, собака с обрывком поводка, в слюнях, может бешеная… Это позвонить в ветеринарную службу… хорошо, позвонили уже, поехали… А это что такое? Девочка Марина Мезенцева, двенадцать лет, ушла вечером из своей квартиры в Питере, никому ничего не сказала, домой не вернулась. Приметы… предположительно одета… При себе имеет, предположительно: одну банку чёрной икры и одну — красной. И одну заморской — баклажанной?! [42] И одну заморской — баклажанной?! — Намёк на знаменитую фразу «Икра заморская, баклажанная!» из очень популярного фильма Леонида Гайдая (1923–1993) «Иван Васильевич меняет профессию» (Мосфильм, 1973). Какая икра?! Бред! И почему к нам?

— Андрюша! А почему у нас ориентировка на девочку Марину Мезенцеву?

— Так у них дача под Озерском. Успеть она вроде бы не могла, но на всякий случай… Папаша у неё новорусский, всех на ноги поднял, денег, небось, насовал, вот и стараются. Это не совсем у нас, Мельниковский район, но там, сами знаете… прислали, если вдруг что всплывёт… Хотите, позвоню сейчас, спрошу, посмотрел Игорь адрес или нет. Хотя чего ей здесь делать?