Дорис Лессинг - Бен среди людей

Алекс спал. Бен спал. Утром они позавтракали в отеле: фрукты и снова фрукты; потом собрали вещи и отправились в квартиру, которую неподалеку от набережной снял Алекс. В лифте Алекс объяснил, что их квартира находится на третьем — не слишком высоко: Бен все еще не любил лифты. Две просторные комнаты, спальни, между которыми самая большая комната — гостиная. Не слишком большая кухня, ванная с душем и туалетом. У Бена будет своя комната. Алекс думал, что это может оказаться опасным, но он хотел жить один: во-первых, у него была девушка, Тереза. У Бена впервые появилась собственная комната с тех пор, как он жил дома с семьей, и он, следуя инстинкту, проверил, нет ли решеток на окнах: никаких решеток. Но Бен чувствовал себя затворником: он продолжал проверять двери — да, можно выходить и заходить, у него есть ключ. Это не ловушка… Но эта комната с кроватью и большими окнами очень похожа на комнату, в которой он жил в детстве. Полдень. Алекс сказал, что устал после перелета, а Бен подумал, что это значит — Алекс заболел: Бен не помнил, чтобы он сам болел. Алекс ушел в свою комнату, сказав, что позже придет много народу, и когда он проснется, они с Беном сходят за едой и будут готовить на кухне. Бену было неспокойно в комнате… он посмотрел вниз на улицу, с которой доносились звуки этого слащавого языка… посмотрел на окна напротив, увидел там людей, они двигались, но Бен не понял, что они делают. Пошел в гостиную. Там лежали разные журналы, но люди на фотографиях не были ему друзьями, и он понимал, что они никогда не могли бы ими стать. Я хочу домой, повторял он про себя. Домой, домой.

Чтобы проверить, заключенный ли он, Бен вышел — ему удалось сохранить спокойствие в старом шумном лифте, — дошел до конца улицы и вернулся. На этой стороне улицы немного народу. Все смотрели на Бена, и кто-то пошел за ним — мальчишка с резким, злым лицом. Бен не побежал — он был осмотрителен, но быстро вернулся в здание, где находилась его комната и безопасность, он ждал у лифта, зная, что мальчишка прокрался за ним, не спуская с него глаз, пригибаясь к земле: эту позу Бен понимал очень хорошо. Он не должен разворачиваться и хватать мальчишку за плечи… Лифт со стуком приехал вниз, а мальчишка уже почти добрался до него — что ему надо? — и вот Бен в лифте, потом вставляет в дверь ключ, она открывается, там стоит Алекс.

— А, вот ты где… Я думал… — Алекс улыбался, но Бен понял, что ему не понравилось, когда Бен ушел. Затем Алекс спросил, хочет ли он пойти назад к отелю, где стоят столики, и Бен сказал, что да, хочет. Они сидели, ели сэндвичи, пили сок, смотрели на гуляющих людей с разным цветом кожи: черных, коричневых, светло-коричневых и белых. Много девушек, некоторые почти совсем без одежды. Они сидели и за столиками, иногда по две или по одной.

Бен не мог не смотреть на них с вожделением. Он вспоминал Риту, как он ей нравился. Алекс велел ему быть осторожным, потому что у девушек обычно есть мужчины-защитники.

— Как Джонстон, — сказал Бен, добавляя Алексу очередную порцию информации о Джонстоне.

— Он брал у нее деньги? — поинтересовался Алекс.

— Она никогда не просила денег у меня, — ответил Бен. — Я ей нравился.

— Думаю, ты выяснишь, что эти девушки просят очень много.

Все шло хорошо, они сидели под зонтами, наблюдали за людьми, Алекс иногда здоровался с друзьями, потом он купил продуктов, и Бен помог отнести все это в их квартиру. Алекс начал готовить, Бен сказал, что может помочь, но он не умел — он думал о тостах и каше, всяких мелочах, которые делал для старушки, но вскоре понял, что здесь более сложные блюда. Бен сидел в гостиной, наслаждаясь ароматом специй и горячего мяса, а потом пришло много гостей, он смотрел, как все они целуются и обнимаются, прикасаются друг к другу; разговаривают, болтают, ярко сверкая зубами. Снаружи выключили свет. Эта ночь отличалась от ночей в Ницце: она была медленной, тягучей, иногда сильно пахло морем. Некоторых людей он уже видел вчера вечером, но каждому незнакомцу Алекс объяснял:

— Это Бен, мы вместе будем работать над фильмом.

А они говорили: «сото vai?» , [2] Как дела? (португ.) «здравствуй», «привет», все смотрели удивленно и с любопытством — Бен знал этот взгляд, — а потом старались не смотреть, или Бен чувствовал, что его пристально разглядывают, надеясь, что он не заметит. Принесли еду на блюдах, много еды, налили вино во все стаканы, и повсюду стояли бутылки вина. Было так шумно, гомон голосов, а Бен почти не понимал, о чем речь, даже когда общались на английском. Строили планы, и рассчитывали на него. Говорили, ели и пили допоздна.