Дорис Лессинг - Бен среди людей

Алекс снова повернулся к женщине у стойки, которая уже ждала, что он спросит про Бена: они привыкли к таким вопросам. У них родились собственные представления о Бене. Одна говорила, что он лежал в больнице для душевнобольных, что он богат, и его отправили сюда с надзирателем. Другая говорила, что он, без сомнения, борец-тяжеловес. Третья утверждала, что в лаборатории поставили неудачный эксперимент и что у нее от этого типа бегут мурашки по коже. Все покровительствовали Бену, давали советы на английском, уделяли ему время, заходили в его комнату, чтобы проверить, есть ли у него ваза для фруктов, или помогали найти что-нибудь — один раз это был паспорт, Бен все утро испуганно думал, что потерял его. Бену казалось, что этот документ — единственное, благодаря чему он не становится пустым местом, без паспорта кто поверит, что он Бен Ловатт, шотландец, киноактер тридцати пяти лет?

Сейчас за улыбающимися участливыми лицами служащих скрывалось намерение защитить Бена от этого режиссера. Они-то знали, что Бен беспомощен, и беспокоились, что его могут использовать в сомнительных или даже жестоких целях. Когда Алекс спросил:

— Кто это? — одна сказала:

— Он из Лондона.

Другая:

— Отдыхает тут.

Но была и третья, которая не верила, что Бен актер, и которой не понравился Алекс. Она сказала:

— Он снимается в кино.

Алекс приказал:

— Забудьте про билет на самолет. Я останусь еще ненадолго. — Он подошел к Бену, сел рядом и представился.

Бен продолжал скалиться, метал туда-сюда испуганные взгляды, но потом дружелюбные глаза Алекса напомнили ему о Ричарде и даже о старушке, и ужас сменился улыбкой. Алекс отвел Бена пообедать, потом в кафе, так прошел день, за ним еще один, неделя, и все это время Алекс мысленно вынашивал этот образ, или видение, с карликами, или кем там они были, думал о том, что снимет Бена в кино. Но у него не было сценария и, более того, денег тоже. Идеи для сценария появлялись и исчезали, каждая на какое-то время завладевала его воображением. Алекс был одержим этими существами — кто? — что? — это не животные, потому что Бен вел обычную жизнь, пользовался ножом и вилкой, каждый день подравнивал бороду и подстригал волосы, менял одежду — она уже немного износилась. Алекс слышал, что Джонстон заказывал Бену рубашки и пиджаки. Кто такой Джонстон? Бен сказал, что у него были машины и водители, и он отправлял в них людей по всему Лондону, но потом уехал. Бен обо всем говорил расплывчато. Границы его восприятия были достаточно узки, а из-за всех его симпатий и антипатий образы получались еще более странные. Он рассказывал о старушке, а о кошке — нет, говорил о Джонстоне, а о Рите — нет, потому что ему было очень грустно о них думать. Рассказал, что у него есть семья, что отец его ненавидит, зато никогда не упоминал Пола или мать. Алекс Бейл понял из всего этого лишь одно: Бен ни к чему не привязан. Его можно использовать, и никто не потребует объяснений или — чего? Он не будет эксплуатировать Бена! Даже заплатит ему. Присмотрит за ним. Бену снова сшили рубашки и два пиджака, один теплый, другой легкий, и несколько шелковых рубашек с высоким горлом, чтобы волосы на груди и шее были незаметны.

Бен понял, что новый друг, который собирается о нем заботиться, хочет снять его в фильме: он настоящий актер. Бену не нравилось кино, от него слепило глаза и становилось плохо. Алекс отвел его в кинотеатр, тщательно подобрав фильм, словно для ребенка: хороший крепкий сюжет, волнение, опасность. Но Бен сидел с закрытыми глазами, иногда ненадолго открывая их, в надежде что-нибудь разглядеть, но ничего не видел, потому что не мог переносить яркие вспышки света.

Алекс повел Бена к окулисту, чтобы ему выписали очки, поскольку был уверен, что темные не подходят. Бен предпочитал сумерки дневному свету, никогда не сидел на солнце, часто прикрывал глаза, щурился. Этот окулист тоже обеспокоился. Когда он вышел из лаборатории, чтобы поговорить с Алексом, поскольку пообщаться с Беном не получилось, то сказал, что у Бена необычные глаза. Плохо адаптируются к изменению света. Представление врача о Бене походило на мнение той девушки, которая считала его неудавшимся лабораторным экспериментом, но ему не хотелось об этом говорить, чтобы не впутаться в неприятности. Он сказал, что темные очки подходят Бену так же, как и любые другие, но предположил, что очки светлого оттенка лучше, чем очень темные. У Бена сильно слезились глаза; он скалился — от смущения, подумал окулист, но Алекс уже уяснил, что означал этот широкий оскал.