Хулио Кортасар - Чудесные занятия

Пару раз за время жениховства Марио собирался назначить встречу папаше Маньяра где-нибудь в городе, чтобы рассказать об анонимных письмах. Но передумывал, решал, что это ненужная жестокость, ведь управы на изводивших его мерзавцев все равно не найдешь. Самое гадкое письмо пришло в субботу в полдень; вскрыв голубой конверт, Марио долго смотрел на фотографию Эктора, опубликованную в газете «Ультима Ора», и вчитывался в слова, подчеркнутые синими чернилами: «По мнению родственников, только глубокое отчаяние могло толкнуть его на самоубийство».

«А ведь родители Эктора совсем не появлялись в доме Маньяра, — мелькнула у Марио странная мысль. — Разве что в самые первые дни…»

В памяти всплыла пестрая рыбка. Маньяра говорили, что ее подарила Делии мать Эктора. Пестрая рыбка умерла именно тогда, когда и предсказывала Делия. Только глубокое отчаяние могло толкнуть его… Марио сжег и конверт, и газетную вырезку, составил список всех подозрительных лиц и намеревался откровенно поговорить с Делией, чтобы спасти ее, заслонить от мерзких сплетен, пачкавших все вокруг, точно липкая слюна. Через пять дней, так и не поговорив ни с Делией, ни с супругами Маньяра, Марио получил второе письмо. На небесно-голубом листочке плотной бумаги неизвестно почему красовалась звездочка и было написано: «На вашем месте я был бы поосторожней, спускаясь с крыльца». От конверта слабо пахло миндальным мылом.

«Интересно, любит ли миндальное мыло баба из многоэтажки?» — подумал Марио и даже предпринял неуклюже-нахальную попытку произвести обыск в комнате сестры и матушки Селесты. Второе письмо он тоже сжег, а Делии опять-таки не сказал ни слова. Дело было в декабре, жара стояла, как обычно, выше двадцати. Марио теперь после ужина всегда заходил к Делии, и они, беседуя, прогуливались по маленькому саду за домом или по району. Конфет в жару они ели меньше; нет, от кулинарных изысков Делия не отказалась, но в гостиную свои творения приносила редко, предпочитая укладывать конфеты в старые коробки, где для каждой была отведена особая ячейка, а сверху, точно тонкий слой дерна, лежала светло-зеленая бумажка. Марио заметил, что Делия постоянно настороже. Подчас, дойдя до перекрестка, она оборачивалась, а однажды, увидев на углу улиц Медрано и Ривадавиа почтовый ящик, подняла руку, как бы отмахиваясь от него, и Марио понял, что ее тоже терзают какие-то неведомые силы. Ничего не говоря друг другу, они с Делией терпели одну и ту же муку. Марио встретился с папашей Маньяра в кафе «Мунич» на углу Кангальо [48] Кангальо — улица в Буэнос-Айресе, названа по имени города в южной части Перу. и Пуэйрредон, напоил его пивом, угостил жареной картошкой, но так и не смог вывести беднягу из состояния настороженного оцепенения; папаша, казалось, все время ждал подвоха. Рассмеявшись, Марио заверил его, что не собирается клянчить денег, и с места в карьер сказал про анонимные письма, почтовый ящик на углу улиц Медрано и Ривадавиа и про нервозность Делии.

— Я понимаю, что, как только мы поженимся, эти безобразия кончатся. Но сейчас мне нужна ваша помощь. Пожалуйста, защитите Делию. Такие вещи могут ее сильно травмировать. Она ведь сверхранимая, сверхчувствительная.

— Ты хочешь сказать, она может свихнуться, верно?

— Ну зачем вы так… Хотя… если она и впрямь получает подобные письма и молчит, в душе потихоньку накапливается…

— Ты не знаешь Делию. Все эти анонимки ей до… в общем, она не переживает. Она гораздо сильнее, чем тебе кажется.

— Но посмотрите, Делия как будто напугана, ее гложут какие-то мысли, — беспомощно пролепетал Марио.

— Да дело совсем в другом. — Маньяра прихлебывал пиво, как будто желая заткнуть им себе рот. — Она и раньше была такой, мне ли не знать!

— Раньше? Когда раньше?

— Когда они еще не померли, дурачок. Ладно, ты сам расплатись, а то я тороплюсь.

Марио хотел возразить, но папаша Маньяра уже топал к двери. Сделав на прощанье какой-то неопределенный жест, он понуро поплелся по направлению к Онсе. Марио не посмел пойти за ним, а всерьез обдумать случившееся тоже не решился. Опять он оказался в одиночестве, как в самом начале… все были против: и матушка Селеста, и баба из многоэтажки, и супруги Маньяра. Даже супруги Маньяра…

Делия явно что-то заподозрила, недаром она так переменилась к следующему приходу Марио: болтала без умолку и все о чем-то допытывалась. Может, супруги Маньяра рассказали ей о встрече в кафе «Мунич»? Марио ждал, что она заведет об этом речь; тогда бы он помог Делии преодолеть неловкое молчание, однако она упорно наигрывала мотив из оперетты «Девица Розмари», обрывки мелодий Шумана и ритмичные, решительные танго Пачо [49] Пачо — прозвище аргентинского композитора и исполнителя танго Хуана Мальо (1880—1934). ; ну а потом пришли супруги Маньяра, принесли маленькие печеньица и малагу [50] Малага — десертное виноградное вино; первоначально изготовлялось в окрестностях города Малага (юг Испании). и включили повсюду свет. Разговоры вертелись вокруг Полы Негри [51] Негри Пола (наст, имя — Барбара Антония Халупец; 1894—1987) — американская киноактриса (родом из Польши). , преступления в Линье [52] Линье — район Буэнос-Айреса, где находится знаменитый в аргентинской столице рынок. Район назван в честь Сантьяго де Линье (1753—1810), государственного и военного деятеля вице-королевства Ла-Плата. Линье происходил из старинного французского рода; с 1775 года — на службе в испанской армии. В 1806—1809 годах — вице-король Ла-Платы. Отличился во время освобождения Буэнос-Айреса от английских интервентов в 1807 году. , частичного солнечного затмения и болезни кота. Делия считала, что кот объелся шерсти, и предлагала дать ему касторки. Маньяра не противоречили, но, судя по всему, аргументы Делии их не убедили. Они вспомнили про друга-ветеринара, сказали про какие-то горькие листья. Лучше бы выпустить его в сад, он сам там найдет целебную траву…