— А ты сделала эту комнату уютной, — замечаю я.
— Всегда пытаюсь придать вещам немного тепла. Я скучаю по своей спальне. Наверное, как и все мы.
Я молчу. Пусть думает, что ничто человеческое мне не чуждо.
— Сними свои дурацкие ботинки и сядь, — говорит она.
Вопрос всегда в том, до какой степени и как быстро раздеться. Наверняка этой проблеме посвящены целые сборники мудрых советов. Я остаюсь в трусах и футболке, потом снимаю ее. Алекс не возражает и не смотрит на меня.
— Ложись на живот. Я сделаю тебе массаж. Ты весь стянут в узел.
Она садится верхом мне на бедра и массирует шею. Надавливает костяшкой пальца на больное место.
— Мускулы — хранилище воспоминаний, — говорит Алекс.
Это верно. Вот я несу на плечах пятилетнюю Джулию, чтобы она могла полюбоваться ярмаркой. Я шагаю в палатку, где показывают Ледового человека — отец утверждает, что это не «чудо», а просто обман, звериная шкура или чучело обезьяны. Я покупаю два билета, поднимаюсь на несколько ступенек, останавливаюсь за перегородкой и смотрю вниз. Глыба льда мешает разобрать подробности, но внутри виднеется тело, сморщенное, темное, волосатое — оно свернулось на боку, точно новорожденный теленок. Весьма убедительно. Джулия стискивает мою голову, и что-то капает мне на темя. Она плачет. Я изгибаюсь, чтобы посмотреть, но сестра не пускает. Шея у меня становится влажной. «Там девочка, — говорит Джулия. — Они убили девочку».
— Здесь больно? — спрашивает Алекс.
— Да.
— Ты весь дрожишь. Может быть, сегодня просто не наш день…
— Все в порядке. Моя младшая сестра училась на массажиста.
— Не дергайся. Я нашла очень важную точку.
— Джулия работала в спортивном клубе Миннеаполиса. Продержалась неделю. На нее напали. Директор целой сети обувных магазинов. Копы даже не рассмотрели ее жалобу.
— Почему ты об этом вспомнил?
— Моя сестра делала массаж. Сейчас ты именно этим и занимаешься. Неужели все должно происходить по какой-то причине?..
— Нет. — Алекс нажимает между позвонками. Никаких воспоминаний, только боль. От тысяч самолетных кресел.
— Я следила за тобой, Райан. Ты упомянул, что остановишься в этом отеле. Вечером я собиралась сама тебе позвонить. Я сумасшедшая, да?
— Я тоже такое проделывал.
— В основном, я надеялась, что мы поговорим, — продолжает она. — Просто поговорим. Как будто твое выступление в Техасе положило начало… диалогу. Хотя ты, конечно, не слышал моих реплик. А я приняла близко к сердцу все, что ты тогда сказал. Я этим жила, Райан. Мне хотелось рассказать тебе, что произошло, чему я научилась. Я не предвидела, насколько мы устанем. Слишком устанем…
— Да, это не наш день.
— Прости.
— Не стоит. Я слишком долго играл.
— Да, долговато. Но ничего страшного. Ты все время занят. И напряжен. Это естественно.
— В том-то и проблема. Так говорила моя бывшая… — Я позволяю Алекс растирать мне спину. — А где ты будешь в четверг?
— Дома. В Солт-Лейк-Сити.
Она сможет за час добраться до Лас-Вегаса. Мне придется отменить свидание за ужином в четверг, но я и так уже об этом подумывал. Ее зовут Мила Сирл, она талантливый менеджер и заправляет целой сетью казино. Мы вместе застряли прошлой весной в Спокане, когда всю ночь бушевала буря — аэропорт закрылся, и нам пришлось спать на голом полу в зале ожидания, перед большим телевизором. Было похоже на войну — съежившиеся беженцы, бесплатная вода в бутылках, синие огни снегоуборочных машин в окне. Когда месяц спустя наши пути пересеклись в Финиксе, мы целый час вспоминали Спокан, а потом замолчали. Больше у нас ничего общего не было.
— Давай встретимся в Лас-Вегасе в четверг. Прилетай ко мне. Посмотрим шоу. Никаких азартных игр. Мы отдохнем и поговорим. У меня целый вечер будет свободен.
Алекс выпускает меня, а я хочу, чтобы она продолжала. Я тянусь к ней и щупаю через халат. Она позволяет моим пальцам подняться по бедру — не дальше.
— Я знаю твой маршрут. И уже разведала насчет билетов, — говорит она. — Это тебя не пугает?
— Если сидишь рядом с тем, кто тебе нравится, то приходится притворяться. Люди быстро движутся. Хороший человек может уйти.
Алекс стискивает мою руку, потом кладет ее обратно и нажимает на основание шеи ладонями.
— Когда ты кого-нибудь увольняешь, тебе грустно, Райан?
— Больше всего меня подавляет то, что я привык.
— Ты гадаешь, что сталось с этими людьми потом?
— Я научился не думать о них. Обманывать свое сознание.
Читать дальше