Майкл Корда - Бессмертные

— Его зовут не Джордж.

— Всех барменов зовут Джорджами. Слушай, наверное, увидев меня здесь, ты подумала: “Надо же! Какое совпадение! А вот и мой родной Питер!”

Мэрилин покачала головой.

— Нет, — отозвалась она. — Я так и не думала.

— Ну вот. Но это вовсе не совпадение. Я увидел тебя на берегу и вот решил нагнать и немного поболтать — я уже много дней пытаюсь связаться с тобой, и все безрезультатно.

— Я все время дома.

— Вот как? Я десятки раз тебе звонил, дорогая.

— Да ну…

— Нет, правда, но не в этом дело. Главное — мы встретились. Я звонил, чтобы пригласить тебя поехать с нами куда-нибудь дня на три. Я слышал, тебе нужно развеяться. Что ты пьешь?

— Кока-колу.

— Так не пойдет. Налей-ка даме бокал шампанского, Джордж.

Бармен подал Мэрилин шампанское, и Лофорд со звоном чокнулся с ней.

— Твое здоровье! Соглашайся, поехали с нами. Мы полетим в Тахо на новом самолете Фрэнка.

— Пэт тоже поедет?

— Возможно. Скорее всего, да. — Он запнулся. — Хотя вообще-то Пэт еще не решила… Компания собирается неплохая — все, кто только можно, правда…

Лофорд упрашивал с подозрительной настойчивостью, и от этого Мэрилин стало не по себе. Он обнял ее одной рукой, как самого близкого друга, — возможно, их и впрямь связывала тесная дружба, но она не была уверена в этом…

— Тебе это пойдет на пользу, — уговаривал Лофорд.

А почему бы и не поехать? — подумала Мэрилин. Может, это как раз то, что ей нужно, — немного поразвлечься. И Бобби она проучит таким образом: пусть знает, что она не собирается вечно сидеть дома и названивать ему или, наоборот, ждать, когда он позвонит… Неужели она должна до конца своих дней бесцельно бродить по дому под бдительным оком хозяйничающей на кухне миссис Мюррей — своей телохранительницы, а вернее, сиделки.

— Хорошо, — согласилась Мэрилин.

Лофорд широко улыбнулся и поцеловал ее.

— Отлично! — воскликнул он. — Мы потрясающе проведем эти три дня. Ну что, едем завтра, если самолет свободен?

Отъезд был назначен на четверг. День выдался одуряюще знойный, а порывы ветра только усиливали духоту, словно жар вырывался из раскаленной печи. Если до сих пор у нее и оставались какие-либо сомнения по поводу поездки в Тахо, то теперь она желала только одного — поскорее уехать из этой невыносимой жары. Даже миссис Мюррей постоянно раздражалась и срывалась из-за малейшего пустяка, а Мэф, самое милое и неунывающее существо на свете, тяжело дыша, лежал, свернувшись клубочком в тени возле бассейна.

Утро она провела в беспокойных хлопотах, перерывая свой гардероб, пытаясь выбрать, в чем ей ехать и какую одежду взять с собой. В конце концов она решила, что в дорогу следует одеться как можно удобнее, и к самолету явилась в старых брюках и мужской рубашке с засученными рукавами (эта рубашка досталась ей от Джека), обмотав голову шарфом. Лофорд налил себе бокал виски, опустился в кресло рядом с Мэрилин и трясущимися руками закурил сигарету.

— Во время взлета курить запрещается, — сказал пилот; дверь в кабину экипажа была открыта.

— Пошел к черту, — отозвался Лофорд.

Пилот бросил на него сердитый взгляд, но спорить не стал, очевидно, решив, что ругаться с гостями хозяина не входит в его обязанности.

Мэрилин заметила, что Лофорд к тому же не пристегнул привязные ремни, и уже собралась было помочь ему, по потом подумала, что он может неправильно истолковать ее заботу, и отказалась от этой затеи. Черт с ним, решила Мэрилин. Она ему не нянька.

— Где же Пэт? — спросила она.

— Э… — пробормотал Лофорд и, приоткрыв один глаз, оглядел пустой салон, словно удивляясь, что не видит в самолете своей жены. — Она не смогла поехать. Вообще-то это не в ее вкусе.

Он осушил свой бокал и тут же уснул. Мэрилин задумалась. “Не в ее вкусе?” Что ж, это верно. Пэт нечего делать в пансионате “Кол-Нива”. Это заведение для “мальчиков”, которые любят хорошо выпить, обожают азартные игры и вечеринки. По правде говоря, ей там тоже не очень нравилось, но все же это во сто крат лучше, чем сходить с ума от одиночества в четырех стенах собственного дома.

Так она думала весь следующий день и последовавшую за ним ночь. Веселье не стихало двадцать четыре часа в сутки; ее окружали люди, среди которых она чувствовала себя раскованно, да за внешностью можно было следить не так тщательно. Ее поселили в домике между коттеджами Питера и Фрэнка, в том самом домике, в котором она когда-то останавливалась с Джеком, и она чувствовала себя там как дома. Она просыпалась поздно, подолгу читала, валяясь в постели, потом отправлялась одна на прогулки. Здесь, вдали от Лос-Анджелеса, Мэрилин не терзало сознание того, что она бездельничает, что она должна сниматься; нервное напряжение спало, и впервые за многие недели она ощутила прелесть жизни.