Альфред Кох: Ящик водки. Том 2

— Что, за девяносто миллионов только яму выкопали — и все?

— Да. Кое-кто поинтересовался сметой, так они даже гвозди в Лондоне закупали. И никаких вопросов нету ни у кого!

— Ну, так меры же приняты.

— Какие?

— Поменяли же начальника федерального округа!

— Это было до него, это было во времена Примакова… Вернемся в 87-й. Тогда еще под Уфой поезд взорвался, помнишь? Там была утечка газа из магистрали. Газ в низину натек. Шел поезд, кто-то хабарик в окно выкинул — и взрыв, сотни людей погибли.

— Какие-то знаки нам давались, что сворачивается все.

— Я не сторонник символы какие-то выводить, но видно было, что загибается все… Смердел Совок со страшной силой… Из великой державы начал уже превращаться в посмешище всемирное. Они и сейчас не видят этого, бюджетные работники, в функции которых входило гордиться великой страной. Совок сдыхал долго, так что нам из года в год, в каждой главе приходится об этом говорить. А сдох бы он в один день, как в Чехословакии! Сразу б все стало ясно: Гавел — президент, а вы, коммунисты, сидите спокойно, если не хотите получить по физиономии, и устраивайтесь слесарями. Вот тут и вакансия, кстати, образовалась — Дубчек же слесарем двадцать лет был, после Пражской весны, пока его председателем парламента не забрали. А наш Совок долго б еще помирал, если б эти дурачки ГКЧП не придумали в 91-м году. А как придумали, тут и кончился Совок!

— Быстро, видимо, было нельзя. Ведь даже мы к нему серьезно относились. Мы хихикали, но на демонстрации не ходили ведь.

— Ну почему, я на какие-то митинги ходил.

— Мы ходили, когда все ходили. А я про другие времена. Помнишь, диссиденты вышли на Красную площадь…

— Я о другом. Сидели аналитики в ЦК КПСС — Боря Федоров, Игорь Малашенко… Бегло говорили по-английски… И Примаков сидел в институте экономики… Ну, придумали б что-нибудь! Тоже мне, аналитики… Мне денег жалко! За эти пять лет, пока они сдыхали, коммуняки, сколько ж они на Западе денег позанимали — и пустили на ветер! Мы до сих пор по их долгам расплатиться не можем. А если б сразу сказали: все кончено, мы пошли — то это все значительно меньшей кровью далось бы. Ну, в том же 87-м году сдали б дела и разошлись по домам, устроились слесарями трудиться! Знаешь, сколько денег мы бы тогда сберегли! Если б эти… во главе с покойничком Павловым не наделали долгов! Если б Гайдар пришел на пять лет раньше! Тогда не развалили бы бюджетную систему, не раскрутилась инфляция, не было б этой конфискационной реформы, когда вклады граждан аннулировали…

— Да все равно б своровали бабки!

— Да перестань ты! Таких бабок, которые они профукали, в России никогда не воровали! И сейчас таких не воруют! Одна программа «Буран» несколько десятков миллиардов стоила!

— А, это русский Shuttle?

— Да. И чем она закончилась, эта программа? Десять миллиардов долларов вылетели, как из ружья! Один раз запустили этот «Буран» без космонавта — и все. Ну зачем это нужно было?!

— Так ответ же американцам!

— А вы меня спросите, налогоплательщика! Согласен я таким образом отвечать американцам — чтоб один раз запустить и на этом закончить — или нет?

— Понты дороже денег!

— Это когда не свое тратят. А мне дороже деньги, чем понты.

— Вот ты, Алик, говоришь: «Если бы Гайдар пришел в 87-м…» А он не мог. Он тогда другим был увлечен. Он, наоборот, именно в 87-м году начал работать в «Правде» и в журнале «Коммунист».

— Будучи коммунистом, да… Будучи коммунистом… Но вот если бы у нас сразу после ГКЧП, на волне демократической приняли нормальные законы, как это было сделано во всех странах Восточной Европы, в частности закон о запрете на профессию, — то Гайдар, Чубайс, Шахрай, Боря Федоров — они бы не смогли работать в правительстве. Потому что они были коммунистами!

— Раз Гайдар в «Правду» пошел, значит, считал, что это надолго! Иначе бы на хера было связываться? Позориться? Видно, не на год шел, не на два, а всерьез… Вот в Германии после войны хотя и был запретна профессии, все равно многие нацисты продолжали работать на государство.

— Ну, там же зам Канариса — Гелен, замначальника разведки вермахта, работал после войны в разведке, в ФРГ. И ничего!

— О чем это говорит? О том, что не напасешься людей! Кадров нормальных нигде и никогда не хватает! Их же всего два-три процента активного населения. Естественно, при фашистах или при коммунистах такие люди — члены партии. Или цеховики. Ну, подвести их под запрет — так и что ж, брать на ключевые должности заведомый второй сорт?