Елена Муравьева - Глупости зрелого возраста

Собеседник многозначительно кашлянул. Сейчас начнется…подумал Иван. И не ошибся.

— Может быть, перенесем встречу на завтра? Я нынче что-то не в духе, — голос на другом конце провода был по-барски ленив и явно провоцировал к уговорам.

— Нет, завтра я не могу.

— Тогда на послезавтра.

Туманцев, внимательно прислушивающийся к разговору, раздраженно покачал головой и шепотом произнес:

— Извините, Олег Андреевич…

Ильин тяжело вздохнул и послушно повторил:

— Извините, Олег Иванович…

— …но интервью состоится, либо эту тему прокомментирует другой специалист… — просуфлировал следующую реплику Николай.

— …интервью состоится, либо эту тему прокомментирует другой специалист…

— Кого бы вы посоветовали? — почти в полный голос вставил Николай.

— Кого бы вы посоветовали?

Молчание в трубке наполнилось возмущением, затем Павлюков разочарованно протянул:

— Ладно-ладно, не кипятитесь. В четырнадцать ноль-ноль я буду на месте.

— Хорошо. Я сбросил на электронный ящик адрес кафе. Там тихо, уютно, нам никто не помешает, — уже сам повел партию Ильин.

— Я видел.

— Отлично, тогда всего доброго.

— До встречи.

Иван положил трубку и в ответ на укоризненный взгляд начальника виновато поблагодарил:

— Большое человеческое мерси. Если бы не ты, он бы опять морочил мне голову.

— Знаешь, Ильин, — сказал в ответ Туманцев, — я хоть теперь слаб по части баб, а все равно мужик. А ты, как был бабой, так ею и остался.

Лирическое отступление

Как ни горько это было осознавать, но Туманцев был прав. До 49 лет, невзирая на мизерную зарплату и отсутствие всяческих перспектив, Иван просиживал штаны на агонизирующем маленьком заводике, куда пришел по распределению еще в 80-ые сразу после политеха.

— Увольняйся, найди новую работу, — требовали жена и дочь.

— Я уже старый, куда я пойду, кто меня возьмет, — твердил в ответ Ильин.

— Но мы же нашли, устроились!

Тамара и тогда еще студентка Люда содержали уроками английского семью, бегали по ученикам, пахали с утра до вечера и хотели, чтобы он тоже принял участие в новой реальности. Ильин не возражал. Если бы кто-то взял его за руку; привел, куда следует; показал, как и что делать, он бы с удовольствием потрудился на благо родной семьи. Самостоятельно же проявлять инициативу и переходить Рубиконы, Иван не мог, не хотел, не умел. Поэтому терпеливо ждал, когда жена и дочь уймутся.

Теоретически тактика была выбрана правильно. Однажды, устав от пустых разговоров, Тома и Люда оставили его в покое. Практически же ситуация только ухудшилась. Ильину пришлось по требованию жены покинуть семейное ложе, перебраться на раскладушку в кухню, самому себе готовить и покупать продукты.

Но человек так устроен, что привыкает ко всему. Вскоре полуголодное унизительное существование, жизнь на птичьих правах в собственном доме перестали казаться Ивану кошмаром. Он точно знал (по телевизору систематически показывали): многим еще хуже и утешался тем, что жена и дочь его больше не толкают на подвиги.

Ситуация изменилась, когда, после длительного перерыва, объявился старый институтский приятель Коля Туманцев и предложил Ивану у стать журналистом в возглавляемом им строительном издании.

— Но я ведь не умею писать на деловую тематику, — растерялся Ильин.

— Это не сложнее, чем сочинить роман.

Четко и ясно излагать свои мысли на бумаге Ильину удавалось всегда. Лет в тридцать он даже сел за книгу, правда, творение свое не закончил, но все, кто читали рукопись, хвалили слог, стиль и вообще. Коля в том числе.

— Но я ничего не знаю о строительстве.

— Разберешься. У тебя с головой порядок. Ты же логик, инженер.

— Зачем я тебе понадобился? Неужели вокруг мало профессионалов?

Туманцев не постеснялся и выложил все начистоту.

— Последние годы я вкалывал так, что гай гудел. Теперь хочу отдохнуть. Потому зову тебя на такие условия: я тебя научу всему, а затем это все ты будешь делать за нас двоих! К тому ж, с тобой я могу быть спокоен: ты не станет подсиживать меня, не будешь интриговать. А с оглядкой на отнюдь не юный возраст для меня это очень важный фактор.

Мечта о человеке, который возьмет его за руку и приведет в новую жизнь, внезапно обрела реальность. От счастья Ильин даже зажмурился. И лишь уточнил:

— У меня получится?

— Посмотрим, — мудро решил Николай.

К огромному удивлению первая статья Ивана пошла в печать практически без правок. После двадцатой Туманцев зачислил Ильина в штат, загрузил непомерным количеством обязанностей и выбил у директора издательства приличный оклад. Казалось бы, все устроилось лучшим образом. Как бы не так! Бес попутал и в ожидании первой большой зарплаты, Иван так вожделенно размечтался швырнуть деньги в лицо супруге, так захотел сказать: «Я тебе нужен только для денег. Раз так, на, подавись!», что, в принципе так, и поступил. Бросил на кухонный стол полторы тысячи долларов и ляпнул взлелеянную в мечтах фразу.