Осаму Дадзай - Избранные произведения

Мне нужен Ваш совет.

Возможно, то, о чем я хочу говорить с Вами, в каком-ни-будь «Руководстве для женщин» будет расценено как вопиющее нарушение всех приличий, но я, нет, мы больше не можем жить по-прежнему, поэтому я и осмелилась обратиться к Вам, человеку, которого Наодзи уважает, как никого другого. Я буду с Вами предельно откровенна и надеюсь, что, выслушав меня, Вы не откажете мне в совете.

Я не в силах и дальше жить той жизнью, которой живу. И это вовсе не каприз, мы трое действительно не можем больше так жить.

Вчера я терзалась, меня бросало то в жар, то в холод, я задыхалась, не находила себе места. Вскоре после обеда из поселка, не обращая внимания на дождь, пришла девушка с мешком риса на спине. Я, как мы договорились, отдала ей кое-какую одежду. Потом, сидя друг против друга, мы пили в столовой чай, и она сказала самым будничным тоном:

— Сколько вы еще сможете протянуть, продавая одежду?

— Полгода, от силы год, — ответила я. Потом, прикрыв лицо рукой, пробормотала:

— Мне все время хочется спать, ах, почему же так хочется спать?..

— Вы просто устали. Это от нервного истощения.

— Наверное.

На глазах моих навернулись слезы, и в тот же миг в памяти внезапно всплыли слова «реализм» и «романтизм». Я никогда не смотрела на вещи реалистически. «Интересно, сколько еще мы сможем жить так, как живем теперь?» — подумала я, и но телу побежали мурашки. Матушка больна и большую часть времени проводит в постели. Наодзи, как Вам известно, в крайне тяжелом душевном состоянии. Когда он живет здесь, то не вылезает из местного питейного заведения, а раз в три дня забирает деньги, которые нам удается получить за одежду, и уезжает в Токио. Но самое ужасное не это. Я очень живо представляю себе, что если буду и дальше влачить такое существование, сама моя жизнь начнет разлагаться, как разлагается прямо на дереве лист банана, и от этого мне становится страшно. Я не могу этого вынести. Поэтому я хочу бежать от такой жизни, пусть это и будет вопиющим нарушением заповедей «Руководства для женщин». Именно поэтому мне и нужен Ваш совет.

Я собираюсь объявить о своем решении матушке и брату. Я хочу прямо сказать им, что у меня роман с одним человеком, уже давно, что я хочу уйти из дома и жить отдельно от семьи, став его любовницей. Вы наверняка знаете этого человека. Его инициалы М. Ч. Всегда, когда мне бывает тяжело, мне хочется броситься к нему и умереть от любви рядом с ним.

У этого М. Ч. так же, как и у Вас, есть жена и дети. Думаю, есть и подруги, гораздо более красивые и молодые, чем я. Но у меня такое чувство, что единственная для меня возможность выжить — это уйти к нему. Я никогда не виделась с его женой, но, похоже, она очень добрая и милая. Когда я думаю о ней, я кажусь себе самой скверной женщиной на свете. Но все равно, моя теперешняя жизнь настолько ужасна, что я не могу отказаться от своего намерения, я решилась вверить свою судьбу М. Ч. Я хочу стать мудрой, как змея, простой, как голубь, я буду бороться за свою любовь. Уверена, что никто не поддержит меня, ни матушка, ни брат, ни один человек из общества. А вы? Мне хочется плакать при мысли, что теперь я должна сама принимать решения, сама действовать, другого выхода у меня нет. А ведь я никогда в жизни не делала ничего подобного. Я долго ломала голову, размышляя, нет ли способа заручиться благожелательным отношением окружающих, я думала об этом так напряженно, как если бы решала невероятно сложную алгебраическую задачу с определением общего множителя, в какой-то миг мне показалось, что я ухватилась именно за тот кончик нити, который поможет мне без особого труда быстро распутать весь клубок, и на сердце у меня сразу стало легко и весело.

Но как относится ко мне столь любезный моему сердцу М. Ч.? Эта мысль повергает меня в уныние. Выходит, я навязываюсь ему… Правда, никто не может сказать, что я хочу насильно женить его на себе, но набиваться в любовницы тоже как-то… Ведь если М. Ч. решительно отвергнет меня, все будет кончено. И здесь я расчитываю на Вашу помощь. Не могли ли бы Вы сами задать ему этот вопрос? В один прекрасный день, шесть лет тому назад, моя душа вдруг озарилась еле заметной бледной радугой. Ее нельзя назвать ни влюбленностью, ни любовью, но с того дня она ни на миг не покидала меня, наоборот, становилась все ярче, все многоцветнее. Радуга, пересекающая очистившееся после грозы небо, быстро тускнеет и исчезает, но радуге, засиявшей в сердце человеческом, похоже, не дано померкнуть. Прошу Вас, задайте М. Ч. только один вопрос: каковы его истинные чувства ко мне? Похожи ли они на радугу, повисшую после дождя? На радугу, след которой давно растаял в небе?