Михал Вивег - Лучшие годы - псу под хвост

— По телефонному счету.

— Что я слышу? — заорал Пако. — И вы так спокойно об этом говорите? Гнусно!

— Это жизнь, Пако, — сказала мать.

Квидо избегал ее взгляда.

— Вся надежда на тебя, — перехватив-таки его взгляд, сказала мать.

— Так вот, — день спустя сказал Квидо Ярушке, — если ты и вправду хочешь выйти за меня замуж и иметь от меня ребенка, то почему бы тебе не сделать это немедля, коль это может помочь отцу?

Хотя предложение и несколько ошарашило Ярушку, в следующую же минуту она согласилась с ним, едва ли не с восторгом.

Квидо, ожидавший от нее более долгих колебаний, был, конечно, польщен ее решимостью, хотя понять ее истинную подоплеку не мог.

— Почему все же красивая двадцатилетняя девушка так, с бухты-барахты, решает родить двум вахтерам ребенка? — спросил он ее удивленно.

— Потому что ей хочется весьма нудное занятие программистки сменить на материнство! — язвительно повторила Ярушка его вчерашнее, высказанное вслух предположение.

— А все-таки?

— Боже правый! — воскликнула Ярушка. — Разве ты еще не заметил, что эта девушка любит тебя?

Целевой характер их миссии, конечно, уже наперед травмировал Квидо. До сих пор он отдавался любви добровольно, а стало быть, в свое удовольствие, и мысль о, так сказать, судьбоносном вечере, в течение которого он должен будет по распоряжению матери оросить созревшее для сей задачи Ярушкино лоно несколькими миллионами своих живчиков, подавляла его.

— Если успеем еще в этом месяце, папочка сможет получить ребеночка уже ко дню своего рождения, — улыбалась Ярушка.

— Только не гони меня, — говорил Квидо. — В крайнем случае поздравим его задним числом.

Ярушка тотчас почувствовала столь знакомую ей нервозность Квидо. Хотя она и была готова разрешить ему исписать не только ее живот, но и всю спину (к счастью, она запаслась сильными противоаллергическими таблетками), интуитивно и вполне реально она понимала, что такой трюк может удаться лишь однажды. Это несколько озадачивало ее: если не считать черничного пирога, ребенок был первым заданием, порученным ей будущей свекровью, и потому, естественно, она хотела справиться с ним наилучшим образом. Она думала об этом денно и нощно до тех пор, пока наконец ей не помог случай.

Однажды, сидя перед телевизором, она вспомнила, как Квидо рассмешил ее рассказом о своем страстном желании смотреть фильмы, обозначенные звездочкой, которые в детстве долгое время были для него запретными.

В тот знаменательный день она пригласила Квидо в дом своей подруги. На столе красовались тосты, бутылка шампанского и жареный миндаль, но Квидо в чужой обстановке чувствовал себя неуютно. Только теперь он начинал понимать ответственность того, кто бьет пенальти, о чем когда-то говорил отец. Он несколько раз проверил занавески на окнах, но ему все равно казалось, что кто-то наблюдает за ним, глядя при этом ему прямо в пах. Когда Ярушка исчезла за дверьми спальни, он окончательно пал духом.

— Я позову тебя! — сказала она.

Сказал палач, подумал Квидо.

Ярушка тем временем тихонько наклеила в левый нижний угол стеклянной дверной филенки большую четырехконечную звезду, вырезанную из белого листа бумаги. Потом, прикрыв голубым платком лампочку у кровати, зажгла ее.

— Уже-е-е! — крикнула она.

Квидо хмуро посмотрел на дверь — и, пораженный, поднялся. Острые концы звездочки на огромном дверном экране обещали для детей вещи столь неподобающие, что от возбуждения у него аж захватило дух. В голубоватом полумраке обрисовывались дразнящие тени, а вокруг не было никого, кто мог бы выключить эту программу. Квидо почувствовал звенящую упругость желания.

— Иди же! — сказала Ярушка.

2) В начале апреля Ярушка и Квидо посетили пражский кинотеатр «Ялта»: пришли около шести, сеанс уже начался — крутили американский фильм «Планета обезьян». Квидо купил билет, хотя понимал, что досмотреть фильм до конца все равно не удастся, а Зита с Ярушкой с разрешения директора заперлись в канцелярии.

Напряженное действие фильма настолько увлекло Квидо, что свет фонарика, ударивший ему в лицо минут двадцать спустя, он воспринял как досадную помеху.

— Пойдемте, — пригласила его билетерша.

— Уже? — удивился Квидо.

Зита с Ярушкой стояли в фойе. У Ярушки алели щеки.

— Никаких сомнений, Квидо, — улыбнулась Зита.

— Серьезно? Это точно?

— Пани главный врач еще никогда не ошибалась, — заверила Квидо бывшая коллега Зиты.