Сол Стейн - Курорт

Маргарет нашла этого молодого человека полным самомнения, смышленым, занятным, дерзким, но в то же время абсолютно не способным вывести ее из себя. А может, он казался самому себе симпатичным. Она позволила ему продолжить.

Два часа спустя Генри понял, что Маргарет умна. Он перестал подзуживать ее, и это решило его судьбу. Она взяла Генри под свое крылышко. По крайней мере, ее профессия позволяла зарабатывать на жизнь даже тому, кто уже ничего не умел и пил с утра до вечера. И такого взяли бы судовым врачом. А кем был Генри? Бизнесменом? Что бы это значило? Изобретателем? Нет. Организатором новых рынков сбыта? Тоже нет. Из того, что рассказывал Генри, следовало, что он даже не научился как следует эксплуатировать чужой труд.

Умение находить аргументы в словесных баталиях крепило их дружбу. И очень часто оказывалось, что они находили себя в одной команде, сражающейся с теми, кто не столь искусно владел языком. Согласно тогдашним традициям, дело неотвратимо шло к свадьбе.

Маргарет открыла Генри медицину такой, как видела ее сама: попурри специальных диет, чудодейственных лекарств и здравого смысла. Генри заинтересовал Маргарет своим необычным бизнесом: рассылкой товаров, изготовленных другими людьми. Называлось все это торговлей по каталогам. Свободные часы они проводили в компании друзей, которые приходили к ним по пятницам, чтобы выпить и поговорить. Бридж, жалобы на здоровье и поведение детей не поощрялись. Мужчины не обсуждали вероятный исход спортивных поединков предстоящих выходных. Женщины не говорили о блюдах, которые они приготовили или намеревались приготовить. Редко упоминалась медицина или бизнес, разве что в общем контексте или в том случае, если затронутая тема интересовала всех. Обсуждаться могло любое столетие, от шестого до четырнадцатого, но только не двадцатый век. Или дебаты могли вестись вокруг одной темы, более притягательной, чем литература, история или камерная музыка. Человеческая природа, неизменная от эпохи к эпохе, становилась предметом пристального рассмотрения, и в квартире Браунов вечера по пятницам частенько уделялись именно этому вопросу. Жаркие споры не предназначались для ушей детей, которых у Браунов было двое. Рут и Стэнли в детстве обвиняли родителей в том, что они постоянно говорят.

Одним весенним утром Маргарет проснулась раньше Генри и, раздвинув шторы, обнаружила, что небо, как и два предыдущих дня, затянуто тяжелыми тучами. Она-то надеялась увидеть солнце, но по всему выходило, что небеса вот-вот разверзнутся дождем.

— Бог нас не слышит, — вздохнула Маргарет.

— Что-что? — переспросил спросонья Генри.

— Раз погода не меняется, придется с ней расстаться. Давай поедем в Калифорнию.

— Куда? — Генри сел.

— Навестим Стэнли.

Их сын заканчивал первый курс Калифорнийского университета в Санта-Крус.

— Он же приезжал к нам на Рождество.

— Это было так давно. — Маргарет присела на кровать.

— Через несколько недель он вернется на каникулы.

— В Сан-Франциско мы сможем взять напрокат машину. Затем навестим Стэнли, проедем вдоль побережья через Кармель, Биг-Сур, Санта-Барбару и из Лос-Анджелеса улетим домой. Все, кто ездил по этому маршруту, остались очень довольны.

— Я не могу так вот сразу уехать на неделю. Я же никого не предупреждал, — покачал головой Генри.

— Я тоже не могу. Поэтому давай уедем.

— Чистое безумие, — Генри всегда восхищала необязательность Маргарет. — Калифорния — что другая страна.

— А что в этом плохого? Посмотрим, какая там погода.

— А с чего ты взяла, что погода в Калифорнии будет лучше, чем здесь? — Калифорния, говорил себе Генри, страна киношников и Диснейленда, где живут пожилые неандертальцы и существуют колонии хиппи, где курят наркотики и катаются на досках по океанским волнам, где зреют апельсины и виноград, где самый лучший и самый ужасный климат, где есть цветущие долины и ущелья смерти. Он побывал на каком-то конгрессе в Лос-Анджелесе. Вместе с Маргарет они давным-давно ездили в Сан-Франциско. Будь моя воля, подумал Генри, я бы лучше отправился на рыбалку.

— Пожалуйста, — улыбнулась Маргарет.

— Ты едешь не для того, чтобы повидаться со Стэнли, — заключил Генри. — Тебе хочется отвлечься.

— А что в этом плохого?

Много позже ей не осталось ничего другого, как подумать, что она сама навлекла на них беду.

Пятичасовой перелет из аэропорта Кеннеди прошел без происшествий. К своему удивлению, среди встречающих они увидели Стэнли. Быстро подошли к нему. Генри крепко пожал сыну руку, после чего Стэнли обнял мать. Господи, как он вытянулся, подумал Генри, соизмеряя его рост с ростом матери. Похоже, он уже перерос меня. Если каждое следующее поколение будет выше предыдущего, куда же мы придем? Законы генетики не читались им, как открытая книга. Но он ощущал гордость отца, пред глазами которого произошло чудо превращения неуклюжего малыша в высокого парня, нагибающегося для того, чтобы обнять мать.