Самия Шарифф - Паранджа страха

Я успела увидеть, как Нора с Хусейном обменялись взглядами, и настояла на том, чтобы мне сказали правду.

— Было несколько звонков с угрозами. Всякие глупости, как обычно.

— Что именно говорили?

— Что твоя радость не будет длиться долго. Я ответила, что у тебя двойная радость, потому что у тебя два ребенка и ты счастлива. Тогда звонивший сказал, что счастье скоро закончится, как и твоя жизнь.

Я взяла ее за руку и погладила.

— Не позволяй, чтобы это выводило тебя из равновесия. Нам угрожают давно. Но за этим ничего не стоит.

Нас просто хотят запугать. Только и всего. Они агрессивны только на словах, на самом деле они ничего нам не сделают.

— Не надо было тебе все это рассказывать, мама. Не хотелось омрачать твою радость.

— Ты не омрачила мою радость, Нора. Меня это меньше всего трогает. С каждым днем я становлюсь более толстокожей. Хусейн, спроси у доктора, когда меня выпишут. Так хочется вернуться домой вместе с вами!

— Не рано ли? Кто поможет тебе с малышами, если мы заберем тебя сейчас?

— Нора поможет мне. Соседка придет, когда у нее будет свободное время. Я хочу домой, пожалуйста.

Мой муж отправился на поиски врача, а я стала кормить малышей.

Мне позволили поехать домой при условии, что через три дня я вернусь, чтобы снять швы. Как хорошо было оказаться дома! Я чувствовала себя легко. И не только физически, но и морально. Я была готова встретиться лицом к лицу с проблемами, готова активно действовать.

Последующие месяцы 1996 года я посвятила все свои силы семье и близнецам. К счастью, старшие дети не отказывались мне помогать, когда у них появлялась такая возможность. Когда я занималась Рианом, а Элиас начинал плакать, они спешили к нему, не дожидаясь просьбы.

Благодаря дочерям и Хусейну заботиться о близнецах было легче, чем восстановить силы после родов. И хотя мы жили в Алжире, в нашей семье царил мир.

Я не выходила из дома и чувствовала себя вполне нормально. Как-то раз ко мне с визитом зашла младшая сестра Амаль. Это стало большим сюрпризом для меня! Родители не знали и не должны были знать, что она пришла к нам. Иначе она могла пожалеть. Ее визит взволновал меня. Она пришла, узнав о рождении племянников, а я решила спросить у нее о семье.

— Мать знает о рождении близнецов?

— Да. Я сама ей об этом сказала.

— Как она отреагировала? Должно быть, довольна.

Два мальчика сразу.

— Не хочу тебя расстраивать, но она не считает их своими внуками. Для нее они незаконнорожденные. Ты ведь знаешь мать. Она сначала говорит, а потом думает.

— Еще бы. Ну и пусть. Мнение матери для меня уже ничего не значит. Я даже счастлива, что моим детям не придется общаться с ней. Знать ничего не хочу о своих родителях. Сколько зла они мне причинили! Моя семья — это мои дочери, близнецы и мой муж Хусейн. Я думаю только о том, чтобы уехать отсюда и жить спокойно.

— Я люблю тебя, — со слезами на глазах заверила меня Амаль, перед тем как проститься. — Береги себя!

Визит сестры стал для меня символичным: впервые я проговорила вслух, что сжигаю все мосты, связывающие меня с семьей, и беру на себя ответственность за свои поступки.

Семейные узы для меня означали связь с моими детьми, а моя новая семья стала самой главной. Мы сами строили свою жизнь. Наконец-то я выросла.

Нора не посещала школу в течение многих месяцев, всю себя отдавая младшим братьям. Она сама стала им как мать. Однако меня беспокоило то, что она перестала следить за своей внешностью, потеряла к этому интерес.

Я была признательна ей за помощь, но все же не хотела делать собственную дочь несчастной. В таком возрасте у подростков совсем другая жизнь.

Как-то утром в дверь постучали. Вежливо, но требовательно. Это была соседка. Она была чем-то взволнована.

— Позови своего мужа, Самия! Быстрее!

Хусейн сразу прибежал на мой зов. Он был крайне удивлен, ведь прежде Малика никогда не обращалась непосредственно к нему.

— Пойдемте со мной, господин Рафик. Кто-то исписал все стены вашего дома!

Осмотрев дом снаружи, Хусейн вернулся за краской, чтобы стереть угрозы. Он попросил нас не выходить из дома до тех пор, пока не закончит. Но я стала надевать вуаль.

— Не выходи, мама, пожалуйста! — просили девочки.

— Не могу. Это сильнее меня! Я должна знать, что осмелились написать эти негодяи.

Вот что там было:

УБЕЙТЕ ЕЕ И ОЧИСТИТЕСЬ ЕЕ КРОВЬЮ.

Эти слова, написанные красной краской, повергли меня в шок. К подобным угрозам я привыкла, но видеть их на стенах собственного дома было ужасно. Некоторые соседи озадаченно смотрели на меня, а один бородатый мужчина, стоявший поодаль, плевал на землю и что-то бормотал.