Анна Энквист - Контрапункт

Люди, направлявшиеся к выходу, замедляют шаг и оборачиваются. Зал наполняется мощными бесхитростными аккордами, вокруг которых плавно и грациозно вьется вокальная мелодия. Музыканты целиком поглощены исполнением; сосредоточенность, читающаяся на их лицах, завладевает вниманием слушателей.

В своей простоте звук как будто очищает зал от избытка замысловатых слов и понятий. Контраст между высокопарностью литературной дискуссии и свежестью музыки делает музыкантов еще моложе.

Певица чувствует себя на сцене как рыба в воде. Она движется в ритме быстрой музыки и великолепно артикулирует. Улыбаясь, детским пригласительным жестом она предлагает коллегам по ансамблю исполнить соло на своих инструментах. Сама отступает в тень и с интересом следит за ними. Потом снова выходит на первый план и в полный голос, мощно и страстно, пропевает последний рефрен. Аплодисменты. Одобрительные возгласы. Ведущий, получивший тем временем стакан пива, перекладывает бумаги с места на место.

Участники ансамбля рассаживаются на задней части сцены. Гитаристка выдвигает стул вперед, чтобы оказаться рядом с певицей. Девушка стоит прямо, склонив голову в ожидании тишины. Разговоры смолкают, где-то скрипит ножка стула, опрокидывается стакан.

На фоне первой энергичной композиции гитарные аккорды звучат изящно и робко. Звук замирает, едва пальцы касаются струн. Зрители напрягают слух, чтобы не упустить мелодическую линию. Певица закрывает глаза и подносит микрофон вплотную к губам. Обеими руками — руками, которые еще минуту назад летали по воздуху. Сейчас руки прижаты к телу. Она начинает петь. Внезапно в зале воцаряется такая тишина, что, кажется, будто стены вот-вот сомкнутся вокруг нее, не оставив ничего, кроме того личного пространства, в котором девушка поет свою песню. Ее голос тих и печален: она поет о встрече с юношей, рассказывая о том, каким он был, что говорил и всем таком прочем. С едва различимыми ритмическими смещениями он танцует вокруг равномерного каданса гитары. Кульминационные пункты отмечает естественно, мягко и ненавязчиво. На протяжении всей песни ею выдерживается скромный звук. Нюансы и акценты привносятся не громкостью, а изумительной фразировкой.

Слушатели очарованы спокойным овалом лица певицы с чувственными веками. Они не задаются вопросом, что здесь, собственно, происходит, они заворожены звучанием. Их снисходительное умиление по отношению к молодым восторженным музыкантам рассеялось как дым. Сценическое действо проникнуто серьезностью. Руки ведущего застыли на стопке бумаг — он тоже слушает. Где та веселая попрыгунья, которую он пригласил на свое мероприятие? На сцене стоит некто наделенный мудростью, независимостью, преданностью. На сцене стоит женщина.

Такт размером в три восьмых. Три голоса. Тема ведется сначала средним голосом, в шестнадцатых. Менуэт? Вторая доля с каждым тактом как будто все тяжелеет: сарабанда? В любом случае не стоит играть слишком быстро. И не слишком громко. Тему, в каждом четвертом такте подхватываемую другим голосом, следует исполнить так, будто перебираешь гитарные струны, каждую ноту по отдельности, не отрывисто, а просто обособленно. Упражнение на технику прикосновения к клавишам.

Так думала женщина. Она любила эту непритязательную пьесу, этот робкий танец. Она мысленно слышала три голоса, их взаимоотношения и пыталась подладить пальцы соответственно сложившемуся в голове образу. В некоторых изданиях девятнадцатую вариацию предваряла надпись «Для лютни». Бах имел в виду не инструмент, но одноименный регистр клавесина, при помощи которого звучание делалось приглушенным, напряженным, интимным.

Она должна была найти место для этой вариации в ряду других, не заплутать в ней, ясно слышать искреннее и мелодичное пение, чередующееся с бурными всплесками. Ей было нелегко проявлять сдержанность в динамике и обозначать мелодическую линию не динамическими оттенками, а темпом и ритмом. Всякий раз она боролась с искушением усилить звук чуть больше, чем следовало. На середине второй части она не выдержала и с ровного гитарного туше перешла на откровенное легато, играя при этом не громче, но связаннее и потому протяжнее. В последних четырех тактах она возобновила имитацию игры на гитаре.

Владеть собой. Никогда не отпускать вожжи. Склониться низко над клавиатурой. Пусть пальцы легко и уверенно выполняют свою работу. Не поддаваться внезапно нахлынувшей на тебя печали, вплести в нее приглушенные гитарные звуки, спокойно и бесстрашно доиграть до конца эту задушевную мелодию.